перед Вашей фотографией и беседовать вслух с Вами; она слышит Ваши ответы. Словом, она явно галлюцинирует». В конце письма Фельдман просил разрешения приехать этой девушке с отцом к Толстому.
1891 г. Октября 25. Я. П.
Михаил Михайлович. На первое письмо ваше я просил ответить мою дочь, на последнее же письмо ваше с приложением копии с списка, бывшего у Маракуева,1 постараюсь ответить получше.
Очень благодарен вам за присылку этой копии; список этот составлен по отметкам, сделанным мною на списке 100 луч[ших] книг, напечатанных в Pall Mall газете,2 и список этот никуда не годится, во 1-х, потому, что он называет только авторов, не определяя, что именно из часто весьма плодовитых и неровных авторов; а во 2-х, потому, что лучшие книги могут быть лучшими и не лучшими, смотря по возрасту, образованию, характеру лиц, для которых они отбираются. Вообще, подумав, серьезнее об этом предмете, я пришел к заключению, что проект составления списка 100 абсолютно лучших книг не осуществим и что затея, которой я необдуманно поддался, отметив книги по списку Стэда, была затея неосновательная.
Первый же ваш вопрос, относящийся к каждому отдельному лицу о книгах, имевших на него наибольшее влияние, по-моему представляет серьезный интерес и данные на него добросовестно ответы могут повести к интересным выводам.
Письмо это, которое я теперь переписываю, я написал уже недели три тому назад и тогда же начал составлять список книг, произведших на меня сильное впечатление, определяя меру впечатления четырьмя степенями, которые обозначал словами: огромное, очень большое и большое. Список я подразделил по возрастам: 1) детство до 14 лет; 2) с 14 до 20; 3) с 20 до 35; 4) с 35 до 50 и 5) от 50 до 63. Я и составил отчасти этот список, в котором вспомнил до 50 различных сочинений, произведших на меня сильное впечатление, но увидал, что он очень неполон, так как не мог всего вспомнить, а вспоминаю понемногу и вношу.
Из всего этого вывод следующий: желания вашего, составить список ста книг, исполнить не могу и очень сожалею об
