20) Ренегатство происходит от того, что то, что исповедовал чел[овек], он исповедовал но для себя перед Богом, а для людей. Он изменяет своему исповеданию или п[отому], ч[то] убедился, что больше людей или лучшие, по его мнению, люди исповедуют не то, что он, или п[отому], ч[то] то, что он прежде делал, он делал для славы людской, а теперь хочет жить для себя перед Богом.
21) Если бы я верил в личного Бога, к к[оторому] можно обращаться с вопросом, я бы сказал: Зачем, за что Бог сделал так, что одни, зная истину несомненную, все горят ее огнем, а другие не хотят, но могут понять и принять ее и даже ненавидят ее?
Теперь 2-й час. Та же слабость. Но духом бодр, когда помню о значении всей жизни, а не этой одной, к[отор]ую я прожил Льв[ом] Никол[аевичем]. Помоги мне, Г[оспод]ь, делать всегда, везде Твою волю, быть с Тобою. Но не моя, но Твоя да буде[т] во[ля].
21 Дек. М. 96. Е. б. ж. Пишу еще 20. Всё так же тяжело. Помоги, Отец. Облегчи. Усилься во мне, покори, изгони, уничтожь поганую плоть и всё то, что через нее чувствую. Сейчас разговор об искусстве и рассуждение о том, что заниматься искусством можно только для любимого человека. И нежелание сказать это мне. И мне не смешно, не жалко, а больно. Отец, помоги мне. Впрочем уже лучше. Особенно успокаивает задача, экзамен смирения, унижения, совсем неожиданного исключительного униже[ния]. В кандалах, в остроге можно гордиться унижением, а тут только больно, если не принимать его, как посланное от Бога испытание. Да, выучись перенести спокойно, радостно и любить.
21 Д. Москва. 96. Плохо выучиваюсь. Всё страдаю, беспомощно, слабо. Только в редкие минуты поднимаюсь до сознания всей своей жизни (не только этой) и своих обязанностей в ней.
Думал и (почувствовал). Есть люди, лишенные как эстетич[еского], так и этич[еского] (главное, этического) чувства, к[оторым] нельзя внушить того, что хорошо, еще менее, когда они делают и любят нехорошее и думают, что это нехорошее — хорошо. Сейчас б[ыла] С[оня], говорили. Только еще тяжелее стал[о].
