Даже у больших мыслителей, оставивших системы, читатель, для того чтобы асимилировать себе существенное писателя, с трудом разрывает систему и разорванные куски, относя их к человеку, берет себе. —
Таков Платон, Декарт, Спиноза, Кант. — Шопенгауер говорит, что его система есть круг (он говорит свод), чтобы понять который, на[до] пройти его несколько раз.
У слабых мыслителей, Гегель, Cousin, разорвав систему, приходишь в непосредственное сношение с пустым человеком, от кот[орого] нечего взять.
Толпа же любит систему. Толпа хочет поймать всю истину, и так как не может понять ее, то охотно верит.
Гёте говорит: истина противна, заблуждение привлекательно, потому что истина представляет нас самим себе ограниченными, а заблуждение всемогущими. — Кроме того, истина противна, потому что она отрывочна, непонятна, а заблуждение — связно и последовательно. —
Русская драматическая литература имеет два образца одного из многих и многих родов драмы:[1] одного, самого мелкого, слабого рода, сатирического, Горе от ума и Ревизор. Остальное огромное поле — не сатиры, но поэзии — еще не тронуто.
1870, 14 Февраля.
Одним из лучших образцов того, каким образом очевидные для нас причины людских действий (для них самих кажущихся таковыми) не суть причины, ибо не совпадают с последствиями, а имеют другие причины, совпадающие с последствиями, есть мода. Причина вечной перемены одежды для людей есть желание богатейших отличаться от беднейших. Но ясно, что цель бессмысленна, ибо отличий много, кроме моды, и цель не достигается, ибо тотчас все переменяют. Но цель, не видная для действующих, достигается: брошенные платья одевают[2] всё бедное