на квартиры. Въ клубѣ, я еще немного чурбанъ, около кот[ораго] бурлитъ.
19 Октября. Хлопоталъ утро. Обѣдалъ въ клубѣ, скучно, да и нездоровится. Вечеръ у Аксаковыхъ. Отвратительная литературная подкладка.
20 Октября. Пришелъ Фетъ, добродушный. Перенятая литераторская вычурность. Сух[отинъ], Ряб[ининъ], Аксак[овъ], Мак[аровъ]. Обѣдалъ одинъ съ М[акаровымъ?]. Утро б[ылъ] у Перф[ильевыхъ]. В[аринька] не понравилась, вечеръ былъ у Сушк[овой] и у Сух[аревой] Башни. Ни та, ни другая мнѣ не нравятся. И Вал[ерію] видѣлъ. Только скучно. —
21 Окт. Утро рѣшилъ о квартирѣ, ходилъ, обѣдалъ у Фета. И онъ самолюбивъ и бѣденъ. Съ нимъ у Аксак[овыхъ]. Въ театръ къ Арс[еньевымъ]. — Вчера былъ у Берса. Люб[очка] ужасна, плѣшива и слаба. Со всѣхъ сторонъ несчастья. И Боже, какъ я старъ. — Все мнѣ скучно, ничто не противно, даже самъ себѣ ничего, но ко всему холоденъ. Ничего не желаю, а готовъ тянуть, сколько могу, нерадостную лямку жизни. Только зачѣмъ, не знаю. — Не то странно, что Богъ велитъ, чтобы кусокъ хлѣба былъ тѣло Его сына, страннѣе въ 100 000 разъ то, что мы живемъ, зачѣмъ — сами не знаемъ, что любимъ добро и ни надъ чѣмъ не написано, то добро, то худо.
На стар[омъ] Кон[номъ] д. Вид. [?].[1]
[22 октября. Петербург.] 22 Октября. Поѣхалъ въ Петербу[ргъ], чуть не опоздалъ. Арсеньевы и Талызинъ тамъ. Не очень онъ мнѣ нравится. Утро къ Министру, видѣлъ Зеленаго и почему то смутился. Къ Некрасову, тяжелъ. Къ Анненкову, милъ. Обѣдалъ въ клубѣ съ Ковал[евскимъ], вечеромъ у Толстыхъ. Прелесть А[лександринъ], отрада, утѣшенье. И не видалъ я ни одной женщины, доходящей ей до колѣна. А[лександра] П[етровна] вечеромъ; поздно, у ней морщинки.
23 Октября. Опять Зеленый. Дѣло туго идетъ. Утро у А[лександринъ]. Обѣдалъу Некрасова — мрачно,[2] вечеръ, кажется, у Арс[еньевыхъ] и Дружинина.
24 Октября. Опоздалъ къ Минаеву, утро у Шевич[ъ], у Некрасова обѣдалъ, у Арсеньев[ыхъ] и съ ними въ театрѣ —
