включало до некоторой степени и горе и страдание. Если бы какое-нибудь божество предложило совершенно убрать из нашей жизни всякую горесть со всеми поводами к ней, то на первый раз мы впали бы наверное в великое искушение принять предложение. Когда давит тяжелая работа и нужда, когда боль свербит, когда тревога сжимает сердце, то чувство у нас такое, что не может быть ничего лучше жизни без труда, в покое, обеспеченности, достатке и мире. Но я думаю, что, попробовавши, мы скоро ощутили бы скуку и попросили бы нам вернуть прежнюю жизнь со всеми ее трудами, нуждой, горестями и опасениями. Жизнь совершенно без горестей и страхов скоро показалась бы нам неинтересной и несносной. Ведь вместе с причинами горестей из жизни исчезли бы, понятное дело, и все опасности и препятствия и неудачи, а с ними и напряжение сил, и рвение, и возбуждение от риска, и напряжение в борьбе, и ликование при победе. Осталось бы только беспрепятственное исполнение замысла, удача без противодействия. Нам скоро надоело бы это, как игра, в которой мы наперед знали бы, что всякий раз выиграем. Кто станет играть в шахматы с партнером, которого, он уверен, что всегда победит? Кто захочет охотиться, когда дичь будет попадаться на каждом шагу, и каждый выстрел будет без промаха? Неуверенность, затруднения, неудачи, — всё такие же необходимые элементы каждой игры, которая могла бы пленить и удовлетворить нас, как и счастье и победа.
Ищи в страданиях их значения для твоего душевного роста, и уничтожится горечь страдания.
Причина страдания для животного есть нарушение закона жизни животной; нарушение это проявляется сознанием боли, и деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение боли. Для разумного существа причина страдания есть нарушение закона жизни разумного сознания; нарушение это проявляется сознанием заблуждения, греха, и деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение заблуждения, греха. И как страдание животного вызывает деятельность, направленную на боль, и деятельность
