Много найдется церковных христиан, которые скорее умрут, чем выльют в помойную яму причастие, и как мало найдется таких истинных христиан, которые бы скорее готовы были умереть, чем участвовать в убийстве людей.
А если могло быть воспитано такое благоговение к вещи, то могло бы быть воспитано такое же благоговение и к жизни людей.
Признание древних религиозных легенд в наше время непререкаемыми истинами есть источник величайших бедствий и страданий людей нашего времени.
Могут быть три рода ложной веры, дающие нам возможность нарушать границы нашего разума в виду достижения сверхъестественного.
Первая ложная вера — это вера в возможность познания через опыт того, что по законам опыта не может быть допущено. (Вера в чудеса.)
Вторая ложная вера состоит в допущении для нашего нравственного совершенствования того, о чем мы нашим разумом не можем составить никакого понятия. (Вера в тайны.)
Третья ложная вера — это признание возможности призвать сверхъестественным путем такое таинственное действие, посредством которого божество будет влиять на нашу нравственность. (Вера в благодать.)
Люди вообще труднее верят в чудеса, чем в традиции о чудесах; и иной турок, еврей и т. д., который теперь позволил бы убить себя за свои традиции, остался бы совершенно хладнокровным перед чудом. Когда чудо случается, оно не получает другой оценки, кроме той, которую дает ему значение самого чуда.
Объяснять современное чудо физическими причинами не есть еще вольнодумство, как и не кощунство считать его за обман. Вообще отрицание факта само по себе есть нечто невинное; оно становится в мире опасным лишь постольку, поскольку
