Огромным, всесторонним трудом мысли и слова разумение распространяется между людьми, усваивается ими в самых разнообразных формах и, пользуясь самыми странными средствами, оно захватывает людей, — кто из моды, кто из хвастовства, под видом либерализма науки, философии, религии, — оно становится свойственным людям. Люди верят, что они братья, что нельзя угнетать братьев, что надо помогать прогрессу, образованию, бороться с суевериями; оно становится общественным мнением и вдруг... террор французской революции, 1-е марта, убийство Карно, — и все труды пропадают даром. Точно набранная по капле плотиной вода одним ударом уходит и без пользы размывает поля и луга.
Как могут не видеть вред насилия анархисты.
Всё так, всё верно то, что они рассуждают и делают, распространяя понятия о бесполезности, вреде государственного насилия. Только одно надо им заменить: насилие, убийство — неучастием в насилиях и убийстве.
Общества образуются из наших нужд, а правительства из наших грехов.
Для уничтожения отжившего государственного устройства есть только одно средство: не участие в том насилии, которым держится государство.
Церковная вера — рабство.
Мне всегда кажется, что тот бог, которого обожают во всех цивилизованных странах, совсем не божественен, хотя он и называется богом. Люди почитают друг друга, а не бога.
Из всех форм рабства религиозное рабство перед тиранами — богословами — самое ужасное, потому что в нем корень всякого другого рабства.
