То же и с понятием души. Обращусь ли я к своему стремлению к истине, я знаю, что стремление к истине есть невещественная основа меня — моя душа; обращусь ли я на чувство своей любви к добру, я тоже причину этой любви нахожу в своей душе.
Самый неверующий человек, хочет он или не хочет этого, признает бога. Он не может не признавать того, что есть закон его жизни, — закон, которому он может подчиняться или от которого может уклоняться. Вот это-то признание высшего, недоступного человеку и известного ему закона своей жизни и есть бог или хотя проявление его.
Бог проявляется в лучших мыслях, в правде речи, в искренности поступка и духом своим дает благоденствие и вечность миру.
Бог есть. Мы не должны и нам не нужно это доказывать. Всякая попытка доказать его бытие есть уже кощунство; всякое же отрицание его есть безумие. Бог живет в нашей совести, в сознании человечества, в окружающей нас вселенной. Наше сознание, наша совесть взывает к нему во все наиболее торжественные минуты горя и радости. Отрицать бога под сводом звездного неба ночи, у гроба дорогих людей или при казни мученика может только или очень жалкий, или очень преступный человек.
Жизнь мира совершается по чьей-то воле, — кто-то этою жизнью всего мира и нашими жизнями делает свое какое-то дело. Тот, кто это делает, и есть то, что мы называем богом.
Люди не верят в бога только тогда, когда они верят лжи, выдаваемой за бога.
