Разумников. Я высказался.
Алмазов (обращаясь ко всем, кроме как к Разумникову). Согласны, господа, поручить Бурылину с Аносовым экспроприировать, сколько могут, у хозяина парфюмерной фабрики? (Все выражают согласие.) Большинство согласно. Юзя, зовите их. (Матвеев уходит.)
Алмазов (к Аронсон).[1] Какой огонь и как умен!
Аронсон. Да, ваш воспитанник. Вы хоть кого разожжете.
Шульц (к Разумникову). Я, пожалуй, и согласна с вами, но не хочется отделяться.
Шам. Надо помнить первое — дело, первее всего. Всё оставить, только дело.
Разумников. Да, но не в ущерб другим.
Шам. Зачем щерб?
Те же и Аносов и Бурылин входят, здороваются со всеми за руку.
Шульц (к Павлу). Садитесь, вот сюда. (Усаживаются. Молчание неловкое.)
Алмазов (к Павлу). Ваш товарищ по службе, а наш по убеждениям и делу сообщил нам, что вы разделяете наши убеждения и что вы желаете содействовать нам.
Павел (в волнении). Я на всё, на всё готов. Я теперь понял не то, что...
Алмазов. Дайте мне договорить. Так я сказал: желаете[3] содействовать нам. Это, разумеется, для нас желательно, с нами солидарны[4] уже не сотни, а скоро тысячи рабочих, но чем больше, тем и вернее успех нашего дела, но мы должны предупредить вас, что для успеха нужны и энергия и выдержка, осторожность, тайна, мы окружены врагами.[5]
Павел высказывает длинно, взволнованно всё, что он пережил. Как он был во мраке. Как они, мужики, ничего не понимают. Как попы их обманывают. Как он написал на это стихотворение.
- ↑ Первоначально было: Арон. (к Алмаз.)
- ↑ В подлиннике: 2-е
- ↑ Зачеркнуто: примкнуть к
- ↑ Зач.: (согласны).
- ↑ Далее рукой Толстого написано и зачеркнуто: Не идет, глупо. Не могу. Дальнейшие строки Толстой добавил не в автографе, а в исправленной им копии, написанной рукой С. А. Толстой (см. описание рук. № 7).