о томъ, чтó случилось. Я досадовалъ на то, что ружьё моё осѣклось и всё думалъ о томъ, какъ бы тутъ же на мѣстѣ остался волкъ, еслибъ оно выстрѣлило. Пріятель мой удивлялся, какъ волкъ могъ залѣзть на дворъ. Старый казакъ говорилъ, что тутъ нѣтъ ничего удивительнаго, что это былъ не волкъ, а что это была вѣдьма, и что она заколдовала моё ружьё. Такъ мы сидѣли и разговаривали. Вдругъ собаки бросились, и мы увидали на серединѣ улицы передъ нами опять того же волка; но въ этотъ разъ онъ отъ нашего крика такъ скоро побѣжалъ, что собаки уже не догнали его.
Старый казакъ послѣ этого уже совсѣмъ увѣрился, что это былъ не волкъ, a вѣдьма; а я подумалъ, что не бѣшеный ли это былъ волкъ, потому что я никогда не видывалъ и не слыхивалъ, чтобы волкъ послѣ того, какъ его прогнали, вернулся опять на народъ.
На всякій случай я посыпалъ Булькѣ на рану пороху и зажёгъ его. Порохъ вспыхнулъ и выжегъ больное мѣсто.
Я выжегъ порохомъ рану затѣмъ, чтобы выжечь бѣшеную слюню, если она еще не успѣла войти въ кровь. Если же попала слюня и вошла уже въ кровь, то я зналъ, что по крови она разойдётся по всему тѣлу и тогда уже нельзя вылѣчить.
Изъ станицы я поѣхалъ не прямо въ Россію, а сначала въ Пятигорскъ, и тамъ пробылъ два мѣсяца.
