«свою дочь не узналъ». Отецъ позвалъ её ещё къ себѣ и поцѣловалъ и спрашивалъ, какъ она живетъ? Потомъ мать ушла варить яичницу, а няньку послала за виномъ. Нянька принесла штофикъ заткнутъ бумажкой и поставила на столъ. Отецъ и говоритъ: «это что?» А мать говоритъ: «тебѣ вина». А онъ говоритъ: «нѣтъ, ужъ пятый годъ не пью; а вотъ яичницу подавай!» Онъ помолился Богу, сѣлъ за столъ и сталъ ѣсть. Потомъ онъ говоритъ: «кабы я не бросилъ пить, я бы и унтеръ-офицеромъ не былъ, и домой бы ничего не принёсъ, — а теперь слава Богу». Онъ досталъ въ сумкѣ кошель съ деньгами и отдалъ матери. Мать обрадовалась, заторопилась и понесла хоронить.
Потомъ, когда всѣ разошлись, отецъ лёгъ спать на задней лавкѣ и меня положилъ съ собой, а мать легла у насъ въ ногахъ. И долго они разговаривали, почти до полуночи. Потомъ я уснулъ.
Поутру мать говоритъ: «охъ, дровъ-то нѣтъ у меня!» А отецъ говоритъ: «топоръ есть?» — «Есть, да щербатый, плохой». Отецъ обулся, взялъ топоръ и вышелъ на дворъ. Я побѣжалъ за нимъ.
Отецъ сдёрнулъ съ крыши жердь, положилъ на колоду, взмахнулъ топоромъ, живо перерубилъ и принёсъ въ избу, и говоритъ: «ну вотъ тебѣ и дрова, топи печь; а я нынче пойду пріищу купить избу, да лѣсу на дворъ. Корову также купить надо». Мать говоритъ:
«Охъ, денегъ много на всё надо».
А отецъ говоритъ: «а работать будемъ. Вонъ мужикъ-то растётъ!» Отецъ показалъ на меня.
Вотъ отецъ помолился Богу, поѣлъ хлѣбца, одѣлся и
