— О да! Послѣднее время она расцвѣла. Теперь или никогда для нея настало время быть героиней романа.
— Типунъ вамъ на языкъ, — сказала хозяйка.
Хозяйка говорила, но ни на минуту не теряла взгляда на входную дверь.
— Здраствуйте,[1] Михаилъ Аркадьичъ, — сказала она,[2] встрѣчая[3] входившаго сіяющаго цвѣтомъ лица, бакенбардами и бѣлизной жилета и рубашки молодцоватаго Облонскаго.
— А сестра ваша Анна будетъ? — прибавила она громко, чтобы разговоръ о ней замолкъ при ея братѣ. — Пріѣдетъ она?
— Не знаю, Княгиня. Я у нее не былъ.
И Степанъ Аркадьичъ, знакомый со всѣми женщинами и на ты со всѣми мущинами, добродушно раскланивался, улыбаясь и отвѣчая на вопросы.
— Откуда я? Чтожъ дѣлать? Надо признаваться. Изъ Буффовъ. La Comtesse de Rudolstadt[4] прелесть. Я знаю, что это стыдно, но въ оперѣ я сплю, а въ Буффахъ досиживаю до послѣдняго конца и всласть. Нынче..
— Пожалуйста, не разсказывайте про эти ужасы.
— Ну, не буду, чтоже дѣлать, мы Москвичи еще не полированы и терпѣть не можемъ скучать.
Дама въ бархатномъ платьѣ подозвала къ себѣ Степана Аркадьича.
— Ну что ваша жена? Какъ я любила ее. Разскажите мнѣ про нее.
— Да ничего, Графиня. Вся въ хлопотахъ, въ дѣтяхъ, въ классахъ, вы знаете.
— Говорятъ, вы дурной мужъ, — сказала дама тѣмъ шутливымъ тономъ, которымъ она говорила объ гравюрахъ съ хозяиномъ.
[5]Михаилъ Аркадьичъ[6] разсмѣялся. Если отъ того, что я не люблю скучать, то да. Эхъ, Графиня, всѣ мы одинаки. Она не жалуется.
— Ну, а что ваша прелестная свояченица Кити?
— Она очень больна, уѣхала за границу.
Степанъ Аркадьичъ оглянулся, и лицо его еще больше просіяло.
- ↑ Зачеркнуто: Степанъ
- ↑ Зач.: особенно громко, — а что
- ↑ Зач.: улыбкой молодаго полнаго румянаго съ прекрасными красными губами прямо дер[жавшагося] добродушнаго молодаго человѣка, который входилъ, высоко неся бѣлую грудь въ открытомъ до невозможн[ости] жилетѣ. — А ваша сестра ⟨Ана Пушкина⟩ М-mе Карени[на]
- ↑ [Графиня Рудольштадт]
- ↑ Зач.: Степанъ
- ↑ Зач.: на мгновенье нахмурился, но сейчас же
