Страница:Inferno-Dante-Min-1855.pdf/219

 

67 Дозволь дождаться мнѣ, пока съ сіяньемъ
Двурогій пламень вступитъ въ устье скалъ:
Смотри, какъ я склоненъ къ нему желаньемъ!» —

70 «Твоя мольба достойна всѣхъ похвалъ,
И я согласенъ съ мыслями твоими;
Но не тебѣ,» учитель отвѣчалъ:

73 «Мнѣ надлежитъ вести бесѣду съ ними:
Быть можетъ, ихъ, какъ Грековъ, дать отвѣтъ
Ты не преклонишь просьбами своими.»

76 Когда блеснулъ предъ нами яркій свѣтъ, —
Въ приличный часъ и въ надлежащемъ мѣстѣ
Въ такихъ словахъ къ нимъ началъ мой поэтъ:

79 «О вы, вдвоемъ пылающіе вмѣстѣ!
Коль въ жизни той я заслужилъ не разъ
Хоть слабую отъ васъ награду чести,

82 Когда писалъ высокій свой разсказъ, —
Не двигайтесь и, если непротивно,
Скажите, гдѣ погибъ одинъ изъ васъ?»

85 И древній огнь, пророкотавъ унывно,
Восколебалъ свой большій рогъ тогда,
Какъ свѣточъ, если дунетъ вѣтръ порывно.

88 И какъ языкъ лепечетъ отъ стыда,
Такъ, остріемъ трепещущимъ взволнованъ,
Извергъ онъ голосъ и сказалъ: «Когда

---

──────────

73—75. Греки не стали бы отвѣчать Данту или по своей гордости, или изъ ненависти къ Латинамъ, потомкамъ Троянъ. — Замѣчательно, что Данте нигдѣ въ своей поэмѣ не вступаетъ въ разговоръ съ лицами изъ древней греческой исторіи: не есть ли это намекъ на его незнаніе греческаго языка? Филалетесъ.

85—86. Большій рогъ заключаетъ въ себѣ душу болѣе разумнаго Улисса, во зло употребившаго болѣе свѣта, т. е. разума, а потому и объятаго большимъ пламенемъ. Древнимъ названъ огонь потому, что протекло много вѣковъ съ тѣхъ поръ, какъ въ немъ заключены эти души.

88--90. Мысль глубокая! какъ трудно человѣку лжи облечь въ слово