Страница:Heine-Volume-5.pdf/10

— 9 —

Bъ рукахъ топоръ… И дубъ трещитъ,
Прощаясь съ корнемъ вѣковымъ.

Она и рубитъ, и поетъ —
И пѣснью за сердце беретъ:
«Ты руби, мой топорокъ!
Наруби ты мнѣ досокъ!»

Къ ней подошелъ и молвилъ я:
«Скажи, красавица моя,
Скажи, откуда ты и кто,
И рубишь дерево на что?»

Она въ отвѣтъ мнѣ: «Близокъ срокъ!
Тебѣ на гробъ рублю досокъ».
И только молвила — какъ дымъ,
Исчезло все… Тоской томимъ,

Гляжу — чернѣетъ степь кругомъ,
Какъ опаленная огнемъ,
Мертва, безплодна… Я не зналъ,
Что̀ ждетъ меня; но весь дрожалъ.

Иду… Какъ облачный туманъ,
Мелькнулъ вдали мнѣ чей-то станъ.
Я подбѣжалъ… Опять она!
Стоитъ печальна и блѣдна,

Съ тяжелымъ заступомъ въ рукахъ —
И роетъ имъ. Могильный страхъ
Меня, объялъ. О, какъ она
Была прекрасна и страшна!

Она и роетъ, и поетъ —
И скорбной пѣснью сердце рветъ:
«Заступъ, заступъ, глубже рой:
Надо въ сажень глубиной!»

Къ ней подошелъ и молвилъ як
«Скажи, красавица моя,
Скажи, откуда ты и кто,
И здѣсь зачѣмъ, и роешь что̀?»

Она въ отвѣтъ мнѣ: «Для тебя
Могилу рою»… Ныла грудь,
И содрогаясь, и скорбя;
Но мнѣ хотѣлось заглянуть