— 451 —
разсказываетъ старая книга,—и по ея словамъ, онъ принялся скакать вверхъ и внизъ, выплясывалъ гальярду и другіе неприличные танцы, по временамъ ударялъ по гус-лямъ, игралъ на флейтраверсѣ и трубилъ въ трубу, какъ будто съ нимъ была сотня музыкантовъ».
Тутъ я не могу, любезный другъ, удержаться отъ иску-шенія объяснить вамъ, чтб біографъ чернокнижника пони-малъ подъ именемъ танца «гальярды». Именно, въ еще болѣе древнемъ сочиненій Іоанна Преторіуса, изданномъ въ Лейпцигѣ въ 1668 г. и заключающемъ въ себѣ свѣдѣній о Блоксбергѣ, я нахожу удивительное извѣстіе, что вышеупомянутый танецъ изобрѣтенъ дьяволомъ; почтенный авторъ говорить объ этомъ положительно слѣдующее:
«О новой галлаирдьевской вольгЬ, итальянскомъ танцѣ, въ которомъ танцующіе схватываютъ другъ друга за срам-ныя мѣста н вертятся и кружатся, точно бросаемые горшки, и который перенесенъ волшебниками изъ Италіи во Францію, можно еще сказать, что этотъ головокружительный танецъ мало того, что полонъ постыдныхъ, гадкихъ жесговъ и грязныхъ тѣлодвиженій, но еще сопряженъ съ тЬмъ бѣд-ствіемъ, что служить источникомъ многихъ убійствъ и урод-ливыхъ рожденій. Каковое дѣло благоустроенная полиція должна ,бы принять въ соображеніе и строго запретить. И такъ какъ городъ Женева болѣе всѣхъ другихъ городовъ ненавидитъ танцы, то сатана научилъ одну цзъ тамошнихъ молодыхъ дѣвушекъ заставлять прыгать и танцовать всѣхъ тѣхъ, до кого она прикоснется желѣзною палочкой, которую ей далъ чоргь. И эта дѣвушка издѣвалась надъ судьями и говорила, что они не могутъ предать ее смерти, вслѣдствіе чего никогда не раскаивалась въ своихъ порочныхъ дѣй-ствіяхъ».
Эта цитата показываетъ вамъ, любезный другъ, во-пер-выхъ, чтб такое гальярда, и во-вторыхъ, что дьяволъ покровительствуете танцовальному искусству съ тою цѣлыо, чтобы приводить въ негодованіе праведныхъ. Съ помощью волшебной палочки заставить танцовать даже благочестивый городъ Женеву, этотъ Іерусалимъ кальвинистовъ—это было ужъ верхомъ преступности! Представьте себѣ всѣхъ этихъ маленькихъ женевскихъ святошъ, этихъ богобоязненныхъ часовщиковъ, этихъ добродѣтельпыхъ наставницъ, эти неповоротливый, угловатыя фигуры проповѣдниковъ и піколь-ныхъ учителей — вдругъ начинающихъ плясать гальярду! Этотъ разсказъ, кажется, достовѣренъ, ибо я помню, что
29*