— 217 — •
изъ величайшихъ пьянистовъ-виртуозовъ и поставило на ряду съ знаменитѣйшими. Онъ производить адскій шумъ. Кажется, что слышишь не одного пьяниста Дрейшока, а три дюжины пьянистовъ. Такъ какъ въ вечеръ его концерта вѣтеръ былъ юго-западный, то, быть-можетъ, вы могли въ Аугсбургѣ слышать оглушительные звуки; на та-комъ разстояніи ихъ дѣйствіе несомнѣнно пріятное. Но здѣсь, въ департамент!* Сены, нашей барабанной пере-понкѣ нетрудно лопнуть, когда ѳтотъ фортепьянной коло-тильщикъ дастъ себѣ полную волю. Повѣсься, Францъ Листъ, ты дюжинный божокъ въ сравненіи съ этимъ бо-гомъ грома, который связываетъ въ Одинъ пукъ бури, какъ березовые прутья, и сѣчетъ ими море. Прежніе пьянисты все больше и больше уходятъ въ тѣнь, и этимъ бѣднымъ, отжившимъ инвалидамъ славы приходится теперь жестоко страдать за то, что въ молодости ихъ превозносили Сверхъ мѣры. Только Калькбреннеръ еще кое-какъ держится. Ны-нѣшнею зимой онъ снова выступилъ публично, въ концертѣ одной изъ своихъ ученицъ; на его губахъ все еще блеститъ та набальзамированная улыбка, которую мы недавно замѣ-тили у одного египетскаго фараона, когда его мумію развернули въ здѣшнемъ музеѣ. Послѣ болѣе чѣмъ двадцати-пятилѣтняго отсутствія г. Калькбреннеръ посѣтилъ также недавно4 поприще своихъ самыхъ раннихъ успѣховъ, именно Лондонъ, и тамъ стяжалъ очень крупный успѣхъ. Самое лучшее- то, что онъ вернулся оттуда здравъ и невредимъ, и намъ не надо больше вѣрить тайному сказанію, будто г. Калькбреннеръ такъ долго избѣгалъ Англію ради ея не-здороваго законодательства, которое за галантное престу-плеііе двоеженства наказываетъ висѣлицей. Мы можемъ поэтому принять, что это сказаніе—вымыселъ, ибо несомнѣн-ный фактъ, что г. Калькбреннеръ вернулся къ своимъ здѣш-нимъ почитателямъ, къ своимъ прекраснымъ роялямъ, которые онъ фабрикуетъ въ компаніи съ г. Плейелемъ, къ своимъ ученицамъ, которыя всѣ вырабатываются въ его учительницъ, во французскомъ значеніи этого слова, къ своей картинной галлереѣ, заплатить за которую, какъ онъ утверждаетъ, не былъ бы въ состояніи ни Одинъ государь, къ своему, подающему болыпія надежды, сыну, который скромностью превосходить уже своего отца, и къ славной рыбной торговкѣ, уступившей ему ту камбалу, чтй уже прежде заказалъ для своего господина главный поваръ
князя Беневентскаго, Талейрана-Перигора, бывшаго епи-