— 139 — •
Сельскаго контрфактора книгъ, на скрипкѣ продолжаетъ ремесло своего родителя: онъ играеть все опрятненькія пере-нечатки знаменитыхъ скрипачей, кое-гдѣ пріукрашивая ихъ лишними оригинальными примѣчаніями и дополняя блестящими опечатками.—Братья Франко-Мендезъ, давшіе концерты и въ этомъ году и доказавшее теперь свои таланты, какъ хоропшхъ^ скрипачей, истые уроженцы родины трешкоутовъ и квиспельдорхеновъ. То же самое надо сказать и о Батта, віолончелистѣ; онъ по рожденію голлан-децъ, но въ раннемъ возрастѣ поселился въ Парижѣ, гдѣ особенно веселилъ дамъ своею ребяческою юностью. Это былъ милый ребенокъ и, какъ дитя, плакалъ на своемъ альтѣ. Теперь онъ уже развился въ большого молодца, но милой привычки хныкать все не можетъ покинуть^ и когда недавно, по случаю нездоровья, онъ не могъ явиться пе-редъ публикой, всѣ заговорили, что чрезъ постоянный^ дѣт-скій плачъ на віолончели онъ нангралъ себѣ настоящую дѣтскую болѣзнь—кажется, корь. Но теперь, кажется, онъ выздоровѣлъ, и газеты сообщаютъ, что знаменитый Батта намѣревается дать въ ближайшій четвергъ шаііпёе, которое вознаградить публику за долгую разлуку съ ея любимцемъ.
Послѣдній концертъ, данный г. Морицомъ Шлезингеромъ подписчикамъ его «ОагеМе тизісаіе», и бывшій, какъ я уже замѣтилъ, однимъ изъ самыхъ блестящихъ въ цѣломъ сезонѣ, былъ особенно интересенъ для насъ, нѣмцевъ. Тутъ собрались всѣ наши земляки послушать т-11е Леве, знаменитую пѣвицу, въ прекрасной пѣснѣ Бетховена «Аделаида», исполненной на нѣмецкомъ языкѣ. Итальянцы и г. Вьетанъ, обѣщавшіе свое участіе, отказались во время самаго концерта, къ величайшему смущенію Шлезингера, который, съ свойственною ему важностью, вышелъ передъ публикой и объявилъ, что т-г Вьетанъ не желаетъ играть, находя залу и публику несоотвѣтствующими его игрѣ! Дерзость этого скрипача заслуживаетъ строжайшаго порицанія. Мѣстомъ концерта была зала Мюзара въ улицѣ Ѵіѵіепне, гдѣ только во время карнавала немножко канканируютъ, а во все остальное время въ году исиолняютъ самую благоприличную музыку Моцарта, Джіакомо Мейербера и Бетховена. Итальянскимъ пѣвцамъ, какому-нибудь синьору Рубини илп синьору Лаблашу, можно простить капризы, соловьямъ позволительно имѣть претензію не пѣть^иначе, какъ передъ публикою изъ ерловъ и золотыхъ фазановъ. Но мингеръ,
фламандскій аистъ. могъ бы откинуть въ сторону такую