— 335 —
ненѣе драгоцѣнный двѣтокъ, въ этихъ мѣстахъ очень рѣдкій...
При этихъ словахъ маркизъ развернулъ принесенный имъ свертокъ изъ мягкой бумаги и съ медленной заботливостью вынулъ оттуда удивительно красивый тюльпанъ.
Едва миледи увидѣла этотъ цвѣтокъ, какъ закричала во все горло: «Убійство, убійство! Вы умертвить меня хотите, прочь, прочь, съ этой ужасной вещью!..» При этомъ она дѣлала такія движенія, точно собирались действительно убить ее: закрывала глаза руками, бѣшено бѣгала но ком-натЬ, проклинала носъ и тюльпанъ Гумпелино, звонйла, топала ногами, била собаку хлыстомъ такъ, что та громко лаяла, и когда Джонъ вошелъ, она, какъ Кинь въ «Королѣ Ричардѣ», крикнула: «Коня, коня! царство за коня»! и какъ вихрь вылетѣла изъ комнаты.
— Курьезная женщина! — произнесъ Гумпелино, неподвижный отъ изумленія, все еще держа въ рукѣ тюльпанъ, вслѣдствіе чего, онъ походилъ на Одинъ изъ тѣхъ идоловъ, которые изображаются на древнихъ индійскихъ памятни-кахъ съ цвѣтами лотоса въ рукахъ; я же зналъ эту барыню и ея идіосинкразію гораздо лучше, меня выше всякой мѣры забавляло это зрѣлище, и я раскрылъ окно и крикнулъ: «Миледи, чтб мнѣ подумать о васъ? Чтб это такое: разумъ, ириличіе, - въ особенности же—любовь ли это?»
И тутъ со смѣхомъ долетЬлъ ко мнѣ дикій отвѣтъ:
Когда я на конѣ, то поклянусь, Что безпредѣльно я люблю тебя!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
«Курьезная женщина!» —повторилъ Гумпелино, когда мы отправились съ визитомъ къ его двумъ пріятельницамъ:— синьорѣ Летиціи и синьорѣ Франческѣ, съ которыми онъ хотѣлъ меня познакомить. Такъ какъ квартира этихъ барынь была на довольно отдаленной возвышенности, то я тѣмъ признательнѣе оцѣнилъ доброту моего тучнаго друга, который находилъ .восхожденіе на гору довольно затрудпительнымъ, останавливался на каждомъ холмѣ, чтобы перевести духъ, и воздыхалъ: «О, Іисусе!»
Дома на луккскихъ водахъ помѣщаются или внизу, въ деревнѣ, окруженной высокими горами, или на одной изъ этихъ горъ, недалеко отъ главнаго источника, откуда
живописная группа домиковъ глядитъ въ очаровательную до-