на отношенія князя Черкаскаго къ окружающей средѣ и къ выработкн въ ней тѣхъ\ или другихъ на него взглядовъ, ельзя не сказть, что во время послѣдней войны въ немъ какъ бы совершенно исчезъ проявлявшійся въ Варшавѣ демократизмъ и замѣнился сословною нетерпимостью и убѣжденіями наиболѣе узкосмотрящаго аристократизма.
Долгая и праздная жизнь въ Москвѣ наложила на него свой отпечатокъ, и онъ иногда поражалъ своими взглядами, вполнѣ впрочемъ отражавшими москвоскіе нравы. Прежде всего меня поразила хранившаяся у него записка, на которой были выписаны различные образцы послѣднихъ условныхъ фразъ, оканчивающихъ письма и предшествующихъ подписи. Были формулы для лицъ подчиенныхъ, равныхъ, высшихъ, высокопоставленныхъ, титулованныхъ и наконецъ для писемъ высочайшимъ особамъ. Многія формулы имнли нѣсколько степеней — строгую, любезную, почтительную, заискивающую и проч. Еще болѣе я удивился, когда увидѣлъ, что нерѣдко представленныя князю письма не подписывались имъ по неудовлетворительноти заготовленныхъ заключительныхъ фразъ. Видимо, онъ гонялся за формой, но считаю долгомъ отмѣтить, что суть всегда излагалась серьезно и въ тонѣ, часто не вязавшемся съ какою-нибудь завитою послѣднею фразою. «Подпись и послѣднюю фразу прочтетъ каждый, — говорилъ онъ, — пустьи удовлетворяется ею». Стоило же для этого прибѣгать къ такой китайщинѣ. Сталъ онъ придавать громадное значенше различнымъ орденамъ, этимъ видимымъ знакамъ невидимыхъ и весьма часто несуществующихъ достоинствъ, и въ частныхъ лицахъ цѣнилъ не личныя ихъ качества, а простую приндлежность къ болѣе или менѣе извѣстному роду, особенно титулованному. Посмниваясь надъ княземъ А. М. Горчаковымъ, признвавшимъ за людей только людей богатыхъ, самъ князь Владиміръ Александровичъ за соль земли считалъ лишь людей породистыхъ. Странно было слушать, какъ такой выдающійся по уму человѣкъ, съ видимымъ удовольствіемъ, перечилсялъ на память, сколько у насъ андреевскихъ и алексанродвскихъ кавалеровъ; о первыхъ онъ зналъ множество біографическихъ подробностей и незадумываясь приводилъ точную ихъ цифру отдѣльно для кавалеровъ духовныхъ, военныхъ и гражданскихъ. Объ алексанродвскихъ кавалерахъ зналъ менѣе подробно, но въ числѣ ихъ
