камень падать вниз“. (Fertur unusquisque ad appetitionem ejus, quod sibi bonum, et ad fugam ejus, quod sibi malum est, maxime autem maximi malorum naturalium, quae est mors; idque necessitate quadam naturae non minore, quam qua fertur lapis deorsum).
Непосредственно за Гоббсом тем же убеждением проникнут Спиноза. Чтобы дать понятие о его учении по этому вопросу, достаточно будет привести два-три места.
Эт., ч. I, предл. 32. Воля не может именоваться свободной причиной, а только необходимой. — Королл. 2. Ибо воля, как и все прочее, нуждается в причине, которая определяет ее к известного рода действию. (Voluntas non potest vocari causa libera, sed tantum necessaria. — Nam voluntas, ut reliqua omnia, causa indiget, a qua ad operandum certo modo determinatur).
Там же, ч. II, схолия последняя. Что же, наконец, касается четвертого возражения (об ослице Буридана), то я, конечно, вполне согласен с тем, что человек, поставленный в такое равновесие (именно, если он ничего иного не воспринимает, кроме как жажду и голод, такую пищу и такое питье, которые находятся на одинаковом от него расстоянии), погибнет от голода и жажды. (Quod denique ad quartam objectionem (de Buridani asina) attinet, dico, me omnino concedere, quod homo in tali aequilibrio positus (nempe qui nihil aliud percipit quam sitim et famem, talem cibum et talem potum, qui aeque ab eo distant) fame et siti peribit).
Там же, ч. III, предл. 2. Схол. Решения ума возникают в уме с такою же необходимостью, как и идеи действительно существующих вещей. Поэтому те, кто верит, будто они говорят либо молчат или что-нибудь делают по свободному решению ума, грезят с открытыми глазами. — Посл. 62. Всякая вещь с необходимостью определяется к существованию и действию какой-либо внешней причиной по постоянному и определенному принципу. Напр., камень получает от толкающей его внешней причины определенное количество движения, от которого он потом и продолжает с необходимостью двигаться. Представь себе теперь, что камень, продолжая двигаться, думает и знает, что он, насколько возможно, старается продолжать свое движение. Само собою разумеется, камень этот, так как он сознает только это свое стремление и отнюдь не относится к нему безразлично, будет считать себя самым свободным существом и объяснять сохранение своего движения исключительно только своей волей. Но такова и наша прославленная человеческая свобода, обладанием которой все похваляются и которая состоит только в том, что люди сознают свое влечение, а причин, какими определяются, не ведают. Тут я достаточно высказал,
