чение, что́ естественно меня очень интересует: там написано: „энтоптические“; может быть, — эноптические? Также хотелось бы мне знать, за какое открытие получает Зеебек премию: не за то ли, которое напечатано в Schweigger’овом Журнале, — именно, что два столбика из стеклянных пластинок делают свет невидимым, а если добавить листочек слюды, то свет опять видать? Несколько разъясняющих слов весьма бы меня обрадовали.
Как прекрасно и благородно со стороны Вашего Превосходительства, что Вы не боитесь еще раз взяться за это дело! На суждение цехового сброда не следует обращать ни малейшего внимания. — Мне кажется, что главным образом от случайных обстоятельств зависит то, насколько теперь посодействует мое сочинение распространению новых взглядов на цвета: главное в том, чтобы его читали, — тогда и влияние его может быть сильным; способствовать же этому в значительной мере могли бы Вы. Люди, по свойственной им лености, неохотно читают и изучают что-либо, пока весь цех знатоков дела не скажет им, что это хорошо и полезно; а что такое представляют собою эти так называемые знатоки дела, нам известно: чтобы быть знатоком, умелым, надо прежде всего быть умным. Но, к сожалению Плиний младший справедливо замечает: numerantur sententiae, non ponderantur. Более утешительны слова Ливия: veritatem laborare nimis saepe, ajunt, extingui nunquam…
Через несколько недель надеюсь переслать Вашему Превосходительству мое сочинение, значительно исправленное, напечатанным. В надежде в скором времени получить от Вас вести остаюсь с глубоким почтением
Вашего Превосходительства
Дрезден, 21 февраля 1816.
имею честь послать Вам мое сочинение уже напечатанным. Я стою на собственных ногах, — как в этом отношении, так и во всяком другом. Таков мой жребий:
Nam Caesar nullus nobis haec otia fecit.
Если Ваше Превосходительство дадите себе труд еще раз прочесть мое сочинение, Вы найдете, что оно везде сильно изменено и значительно дополнено. Я просил бы Вас сообщить мне Ваше мнение,
