рить так, чтобы остаться правым, — следовательно, per fas et nefas[1]. Ведь можно быть объективно правым и тем не менее казаться неправым в глазах присутствующих, а иногда и в своих собственных: это — в том случае, когда противник опровергает мое доказательство и опровержение это сходит за опровержение самого утверждения, в пользу которого можно между тем привести и другие доказательства; при этом противник будет, естественно, в противоположном положении: он окажается правым, будучи неправым объективно. Отчего это происходит? От природной испорченности человеческого рода. Если бы это было не так, если бы мы были в самом корне честными, то при всяких дебатах мы имели бы в виду одну лишь истину, совершенно не заботясь о том, будет ли эта обретенная истина согласоваться с нашим, высказанным ранее, мнением или со мнением других; это было бы для нас безразлично, или, по крайней мере, совсем второстепенно. Теперь же это — главное. Прирожденное тщеславие, которое в особенности обидчиво в вопросе о силе рассудка, не хочет примириться с тем, чтобы признать мнение, высказанное нами раньше, ложным, а мнение противника — истинным. Впрочем, чтобы избегнуть этого, каждый должен был бы лишь стараться судить не иначе, как правильно, для чего нужно сначала думать, а затем говорить. Но к врожденному тщеславию присоединяется еще у человека болтливость и врожденная нечестность. Люди говорят прежде, чем подумать, и если они потом и замечают, что их
- ↑ Аристотель (по Diog. Laert. V, 28) сопоставлял риторику и диалектику, цель которых — убеждение, το πιϑανον; затем, аналитику и философию, цель которых — истина: — Διαλεκτικη δε εστι τεχνη λογων, δι’ ἡς ανασκευαζομεν τι η κατασκευαζομεν, εξ ερωτησεως και αποκρισεως των προσδιαλεγομενων, Diog. Laort. III, 48, in vita Platonis. — Правда, Аристотель различает 1) Логику или аналитику, как теорию или руководство к истинным, аподиктическим умозаключениям; 2) Диалектику, или руководство к считающимся истинными, сходящими за истину — ενδοξα, probabilia (Top. I, c. I et. 12) — умозаключениям, при чем остается не решенным, ложны ли они или же истинны (сами по себе); ибо речь идет не об этом. Но что же это, как не искусство остаться правым, — все равно, прав ли спорящий по существу или нет? Иными словами — искусство получать видимость истины, не заботясь о сути дела. Значит, дело обстоит именно так, как сказано вначале.
Собственно, Аристотель разделяет умозаключения на логические и диалектические так, как только что было сказано, затем на 3) эристические — эристику, — при которых умозаключение по форме правильно, самые же посылки, материя, неправильны, но лишь кажутся истинными и, наконец, 4) на софистические — софистику, при которых умозаключение неверно по форме, но кажется правильным. Все три последние рода относятся, в сущности, к эристической диалектике, так как все они имеют в виду не объективную истину, а лишь видимость ее, не заботясь о самой истине, — следовательно, стремятся лишь к тому, чтобы спорщик остался правым. И самая книга о софических умозаключениях лишь позднее издана отдельно; она была последней книгой диалектики.
