цатью и тридцатью годами[1]. Точно также не мешает подумать и о том, не плодотворнее ли будет, чтобы в известных случаях приданое от общества выдавалось не якобы самым добродетельным девушкам, как это практикуется теперь, а самым умным и даровитым, — тем более что судить о добродетели очень трудно: ведь только один Бог, как говорится, видит в сердцах, да и возможность проявить благородный характер представляется редко и зависит от случая; к тому же добродетель иных девушек находит себе сильную опору в их безобразии; об уме же те, которые сами не лишены его, могут, по некотором испытании, судить с большей уверенностью. Другой практический вывод из нашей теории заключается в следующем. Во многих странах, между прочим и в южной Германии, у женщин существует дурной обычай носить тяжести, и часто весьма значительные, на голове. Это не может не действовать вредно на мозг, и последний, у женщин данного народа, мало-помалу ухудшается; а так как от него получают свой мозг и мужчины, то это и ведет к постепенному оглупению всего народа, — в чем для многих наций едва ли есть большая нужда. От устранения этого обычая возросло бы общее количество интеллигенции в данном народе, — а это, несомненно, больше всего увеличило бы народное богатство.
Но предоставим эти практические выводы другим, а сами вернемся к своей специальной точке зрения, т. е. к этико-метафизической. Сопоставив содержание этой главы с содержанием главы 41-ой, мы придем к следующему результату, который, при всем своем трансцендентном характере, имеет под собою и непосредственную, эмпирическую основу.
Один и тот же характер, т. е. одна и та же индивидуально определенная воля, живет во всех нисходящих поколениях известного рода, начиная от родоначальника и кончая его современными представителями. Но в каждом из последних ей, этой определенной воле, придан другой интеллект, т. е. другая сте-
- ↑ Лихтенберг в одном из своих сочинений (Геттинген, 1804, т. 2, стр. 447) говорит: „В Англии кем-то было предложено кастрировать воров. Предложение не дурно. Наказание очень сурово, — оно покрывает человека позором и в то же время не мешает его способности к работе; притом, если склонность к воровству наследственна, то это наследие парализуется. От подобной кары укрощается дух человека, и ввиду того, что к воровским подвигам весьма часто склоняет половой инстинкт, то отпадает и этот повод к ним. Зато не более как игривостью является замечание, что, под угрозой такой кары, жены тем усерднее будут удерживать своих мужей от воровства: ведь при нынешнем порядке вещей они рискуют потерять их вовсе“.
