Следует заметить еще, что именно страстность, которая является условием гения, в связи с его живым постижением вещей, — эта страстность, в практической жизни, где главную роль играет воля, особенно при наступлении неожиданных событий, влечет за собою такое возбуждение аффектов, что оно затрудняет и расстраивает интеллект, — между тем как флегматик и при таких обстоятельствах сохраняет полное обладание своими умственными силами, хотя и гораздо слабейшими, и достигает несравненно большего, чем это доступно самому великому гению. Таким образом, страстный темперамент благоприятствует природным свойствам интеллекта, флегматический же темперамент — применению последнего. Оттого настоящий гений способен на одни лишь теоретические дела, в которых он господин своего времени и где можно ждать, — т. е. именно в такой сфере, где воля совершенно бездействует и ни одна волна не омрачает светлого зеркала миросозерцания; наоборот, для практической жизни гений непригоден и бесполезен и поэтому, в большинстве случаев, несчастен. Таким и задуман гетевский Тассо. И как истинная гениальность зиждется на абсолютной силе интеллекта, которая должна быть куплена ценою соответствующей ей, чрезмерной страстности духа, так превосходство в практической жизни, создающее полководцев и государственных мужей, опирается на относительную силу интеллекта,т. е. на такую высшую степень его, которая, не возбуждая слишком сильных аффектов, может вместе с тем дойти до большой страстности характера и поэтому устоять даже под напором событий. Здесь достаточно твердой воли и непоколебимости духа в связи с хорошим и трезвым умом, — все же, что выходит за эти пределы, приносит вред, ибо слишком большое развитие интеллигенции идет прямо наперерез твердости характера и решимости воли. Вот почему в практической сфере выдающиеся люди не так необычны и встречаются во сто раз чаще, нежели в теоретической: великие полководцы и великие министры появляются во всякую эпоху, коль скоро их деятельности благоприятны внешние обстоятельства. Наоборот, великие поэты и философы заставляют себя ждать целые столетия; но человечество может довольствоваться и этим редким появлением таких людей, ибо остаются их творения и пребывают не для одного настоящего, как дела практиков.
Вполне отвечает упомянутому закону бережливости природы и то, что умственное превосходство она вообще дарит очень и очень немногим, а гениальность — прямо как редчайшее из всех своих исключений; огромную же массу человеческого рода она
