следнего в сознании цыпленка. Но то, что курица, при посредстве этого аппарата, в состоянии производить теперь во внешнем мире, — это, как обусловленное моментом второстепенным, бесконечно ниже того, на что она была способна в своей первоначальном состоянии, когда она сама себя делала.
Выше мы признали мозговую нервную систему вспомогательным органом воли, в котором последняя таким образом объективируется во вторую очередь. Подобно тому как мозговая система, хотя и не вступая непосредственно в круг жизненных функций организма, а только регулируя его отношения к внешнему миру, имеет все-таки своей опорой организм и в награду за свои услуги получает от него питание; подобно тому как мозговая, или животная жизнь является, следовательно, продуктом органической жизни, — так мозг и его функция, познавание, т. е. интеллект, косвенным и производным образом составляет проявление воли: и в мозге объективируется воля, и притом как воля к восприятию внешнего мира, т. е. как воля к знанию. Поэтому, как ни велика и существенна в нас разница между волением и познаванием, все-таки последним субстратом обоих остается одно и то же: это — воля, как внутренняя сущность всякого явления; познавание же, интеллект, который в самосознании безусловно является как нечто второстепенное, надо рассматривать не только как акциденцию воли, но и как ее произведение, и значит хотя и окольным путем, но его все-таки надо сводить к той же воле. Как интеллект физиологически оказывается функцией определенного органа тела, так метафизически в нем надо видеть дело воли, объективацией или видимостью которой служит все тело. Итак, воля к познаванию, рассматриваемая с объективной точки зрения, это — мозг; как воля к ходьбе, рассматриваемая с объективной точки зрения, это — нога; воля к схватыванию — рука, воля, к пищеварению — желудок, к деторождению — половые органы, и т. д. Вся эта объективация, конечно, в последнем счете существует только для мозга, как его воззрение: в последнем воля представляется как органическое тело. Но поскольку мозг познает, постольку он сам не познается: он — познающее, субъект всякого познавания. Поскольку же он, в объективном воззрении, т. е. в сознании других вещей, — следовательно, производным образом, познается, постольку он, как орган тела, относится к объективации воли. Ибо весь этот процесс, — самопознание воли; он исходит из последней и возвращается к ней, представляет собою то, что Кант назвал явлением, в противоположность вещи в себе. Таким образом, то,
