помощное и вечно озабоченное и трепещущее, — το δειλοτατον ζωον. Как сказал еще Геродот: Παν εστι ανϑρωπος συμφορα (человек — сплошное горе).
Применение разума к практической жизни делает прежде всего то, что мы воссоединяем в цельный образ односторонние и раздробленные элементы чисто-интуитивного познания и те противоречия, которыми оно отличается, употребляем в качестве коррективов друг к другу: так возникает объективно-правильный вывод. Например, видя какой-нибудь дурной поступок известного человека, мы осудим последнего; но, представив себе нужду, которая подвинула его на это, мы почувствуем к нему сострадание: разум же с помощью своих понятий взвесит и то, и другое и приведет нас к заключению, что этого человека должно обуздать, ввести в границы и исправить соответствующим наказанием.
Я еще раз напомню изречение Сенеки: если хочешь подчинить себе все, подчини себя разуму. Но так как (я показал это в четвертой книге) страдание по своей природе положительно, а наслаждение отрицательно, то человек, который выбирает для себя путеводной нитью познание отвлеченное, или разумное, и оттого постоянно думает о последствиях своего поведения и о будущем, — такой человек должен очень часто прибегать к sustine et abstine, потому что ради достижения возможно-большего спокойствия в жизни он почти всегда пожертвует жгучими радостями, помня аристотелевское правило: «благоразумный человек стремится к тому, что беспечально, а не к тому, что приятно». Поэтому будущее всегда берет у него взаймы от настоящего, между тем как у легкомысленных глупцов настоящее занимает от будущего, которое вследствие этого беднеет и в конце концов становится банкротом. Конечно, у людей первого склада разум в большинстве случаев должен играть роль сурового ментора, который неуклонно поучает отречению и не может обещать за это ничего другого, кроме сравнительно-беспечального существования. Это объясняется тем, что разум, с помощью своих понятий, обозревает жизнь в ее целом, — а последний вывод, какой можно сделать из жизни, даже в самом счастливом случае, это именно тот, который мы указали.
Это стремление к беспечальной жизни, поскольку она осуществима на пути неуклонного следования правилам разума и в силу постижения ее действительного характера, — это стремление, строго и последовательно доведенное до своих крайних пределов, — породило цинизм, а из него впоследствии вышел стоицизм; я
