стечении всех прочих; и это — большое счастье. В самом деле, если бы кто-нибудь, создав великое творение, вздумал приимать во внимание общее мнение или приговор коллег по специальности, то это на каждом шагу сбивало бы его с истинной дороги. Поэтому, кто хочет предстать пред лицо потомства, тот должен уклоняться от влияния своего времени, но зато и отказаться, разумеется, от влияния на него и быть готовым купить вечную славу ценою одобрения современников.
Когда появляется на свет какая-нибудь новая и, следовательно, парадоксальная основная истина, то ей всюду начинают упорно и в течение возможно долгого времени противодействовать, причем отвергают ее даже тогда, когда уже начинают колебаться и почти убедились в ней. Между тем она продолжает действовать в тиши и, как кислота, пожирает вокруг себя все, пока не подкопает всех основ; тогда там и сям начинает слышаться треск, старое заблуждение рушится, и внезапно, как вновь открытый памятник, воздвигается новое здание мысли, пользуясь общим признанием и восхищением. Конечно, все это совершается, обыкновенно, крайне медленно. Ибо достойного того, чтобы его слушали, люди замечают, по своему обыкновению, лишь тогда, когда его уже нет в живых, так что возглас hear, hear! раздается после того, как оратор сойдет с кафедры.
Произведения обычного пошиба, наоборот, ожидает лучшая участь. Они возникают в связи с общим ходом и складом духовного развития своего века, тесно связаны с духом своего времени, т. е. с преобладающими в нем взглядами и отвечают потребностям момента. Поэтому, если только они имеют хоть какие-нибудь достоинства, то последние очень скоро признают, а так как произведения эти затрагивают духовные интересы эпохи, то они не замедлят встретить теплый прием: им воздается должное (часто даже более, чем должное), а для зависти они не много дают материала; ибо, как сказано, tantum quisque laudat, quantum se posse sperat imitari. Наоборот, необычайные творения, которым суждено принадлежать всему человечеству и жить в течение веков, далеко опережают свое время и, следовательно, чужды умственным запросам своего времени и его духу. Они не принадлежат ему, не стоят с ним в связи и не представляют поэтому никакого интереса для людей, затронутых духом времени. Они принадлежат другой, высшей ступени духовного развития и иному времени, которое наступит в далеком будущем. Проходимые ими и заурядными произведениями пути относятся друг к другу, как орбиты Урана и Меркурия. Поэтому им не воздается пока должное: с ними не знают, что делать, их оставляют в покое, и они подвигаются вперед, как улитки. Ведь не видит же червяк птицы в небе.
Число книг, написанных на известном языке, относится к числу
