довало говорить; но, с другой стороны, не следует утверждать и того, что вовсе нет ничего такого, что контролировало бы свыше подобные вещи».
«Тот же писатель, спрошенный о сердце неба, — сознательно оно или нет, дал следующий ответ: «не следует говорить, что дух природы лишен интеллекта; но он не имеет сходства с мышлением человека»…
«Согласно одному из их авторитетов, Тьен называется владыкою или правителем (Чу), сообразно понятию высшей власти; другой же выражается об этом так: «если бы небо (Тьен) не обладало целесообразным духом, то возможно было бы, чтобы лошадь рождалась от коровы и персиковое дерево давало цвет груши». С другой стороны говорится, что дух неба должно выводить из того, что́ есть воля в человечестве!» (Знаком восклицания английский переводчик хотел выразить свое изумление). Привожу и текст:
«The word Teen would seem to denote «the highest of the great» or «above all what is great on earth»: but in practise its vagueness of signification is beyond all comparison greater, than that of the term Heaven in European languages… Choo-foo-tze tells us that «to affirm, that heaven has a man (i. e. a sapient being) there to judge and determine crimes, should not by any means be said; nor, on the other hand, must it be affirmed, that there is nothing at all to exercise a supreme control оver these things».
The same author being ask’d about the heart of heaven, whether it was intelligent or not, answer’d: it must not be said that the mind of nature is unintelligent, but it does not resemble the cogitations of man…
According to one of their authorities, Teen is call’d ruler or sovereign (choo), from the idea of the supreme control, and another expresses himself thus: «had heaven (Teen) no designing mind, then is must happen, that the cow might bring forth a horse, and on the peach-tree be produced the blossom of the pear». On the other hand it is said, that the mind of Heaven is deducible from what is the Will of mankind!»
Совпадение этого последнего вывода с моим учением до того бросается в глаза, до того поразительно, что если бы это место не было напечатано спустя целых восемь лет после появления моего произведения, то многие не преминули бы сказать, что я почерпнул основную свою мысль из него. Ибо, как известно, против новых мыслей существуют три главных оружия: пренебрежение, отвержение и, наконец, утверждение, что это было уже
