и так как, наконец, они находились в стране, где видели храмы, жрецов, множество молелен и частое исполнение религиозных обрядов, — то они и выработали себе предвзятое убеждение, что и здесь надо во что бы то ни стало найти теизм, хотя бы и в очень своеобразной форме. Когда же они увидели себя обманутыми в своих ожиданиях и нашли, что в стране не имеют ни малейшего понятия о подобных вещах и не имеют даже слов для их выражения, то духу, которым проникнуты были их исследования, вполне соответствовало, что их первые известия об упомянутых религиях сводились к указанию больше на то, чего они не заключают в себе, чем на их положительное содержание, в котором, сверх того, европейским умам и разобраться было бы трудно по многим причинам, — например, уже потому, что они воспитаны в оптимизме, в Китае же, напротив, на самое бытие смотрят, как на зло, и в мире видят поприще, на которое лучше было бы совсем не выступать; или потому, что как буддизму, так и индуизму свойствен глубокий идеализм,— мировоззрение, которое в Европе известно лишь в качестве едва ли серьезного парадокса некоторых ненормальных философов, в Азии же воплощено даже в народном веровании, — в Индостане оно повсюду распространено в виде учения о Майе, а в Тибете, резиденции буддийской религии, проповедуется даже вполне всенародно: дело в том, что при больших торжествах там исполняют еще религиозную комедию, представляющую Далай-Ламу в препирательстве с верховным дьяволом: первый защищает идеализм, второй — реализм, причем дьявол, между прочим, говорит: «что воспринимается пятью источниками всякого познания (чувствами), не обман, а то, чему вы учите, — ложь»; после продолжительного диспута дело, наконец, решается игральными костями; реалист, т. е. дьявол, проигрывает и изгоняется при общих насмешках[1]. Если не упускать из виду всех этих коренных различий в самом мировоззрении Европы и Азии, то простительным и даже естественным покажется то обстоятельство, что европейцы при изучении азийских религий останавливались прежде всего на отрицательной, — в сущности, далекой от самого предмета точке зрения, отчего мы и находим в этой области множество мнений, которые однако совсем не способствуют положительному изучению вопроса; и все
- ↑ „Déscription du Tubet“, trad. du Chinois en Russe p. Bitchourin et du Russe en Français p. Klaproth, Paris 1831, p. 65. Также из Asiatic Journal, new series, Vol. 1, p. 15. — Кеннен: „Ламайская иерархия“, стр. 315.
