ства: но для европейского человечества оно было новым и великим откровением. Ибо, как известно, население Европы состоит из вытесненных и заблудившихся, постепенно проникавших сюда азиатских племен, которые за свое долгое странствование утратили первоначальную религию своей родины и вместе с тем правильное понимание жизни, — так что впоследствии, в новом климате, они вырабатывали себе собственные и довольно грубые религии, — главным образом, друидскую, религию Одина и греческую, метафизическое содержание которых было ничтожно и очень неглубоко. — Между тем у греков развилось совершенно особенное, можно сказать инстинктивное, им одним среди всех народов земли, когда-либо бывших, свойственное, тонкое и верное чувство красоты: поэтому в устах их поэтов и под руками их ваятелей их мифология приняла чрезвычайно красивый и занимательный вид. Зато серьезное, истинное и глубокое значение жизни было у греков и римлян утрачено: они проживали свою жизнь, как большие дети, пока не явилось христианство и вновь не напомнило им о серьезной жизни.
Филалет. А чтобы судить о результате, достаточно будет сравнить древность с последовавшим затем средневековьем, например — эпоху Перикла с 14-м веком. С трудом верится, чтобы и там и тут перед нами были существа одного и того же рода. Там мы видим прекраснейшее развитие гуманизма, превосходные государственные учреждения, мудрые законы, умно распределенные магистратуры, разумно урегулированную свободу, все искусства, с поэзией и философией во главе, давшие нам произведения, спустя тысячелетия продолжающие являться недосягаемыми образцами, чуть не созданиями существ высшего порядка, с которыми мы никогда не можем в этом сравняться, — и при этом жизнь, украшенную самой благородной общественностью, как она отражается перед нами в Пире Ксенофонта. А теперь посмотри-ка сюда, если можешь. — Взгляни на время, когда церковь наложила оковы на умы, а насилие на тела, чтобы рыцари и попы могли взвалить все бремя жизни на свое общее вьючное животное, третье сословие. Тут ты находишь в тесном союзе кулачное право, феодализм и фанатизм, а за ними ужасающее невежество и умственный мрак, с соответствующими ему нетерпимостью, религиозные распри, войны из-за веры, крестовые походы, преследования еретиков и инквизиции; формою же общественной жизни служит из грубости и вычурности скроенное рыцарство, с его педантически разработанными и возведенными в систему фарсами и фокусами, с унизительным суеверием и обезьян достойным почитанием женщин, еще сохранившийся остаток которого, галантность, вполне заслуженно вознаграждается женской притязательностью и дает всем азиатам постоянный материал
