Но странникъ истинный безъ цѣли и безъ срока
Идетъ, чтобы итти—и легокъ, будто мячъ;
Онъ не противится всесильной волѣ Рока,
И говоря „Впередъ!“ не задаетъ задачъ.
II
Увы! мы носимся, вертясь какъ шаръ, и каждый
Танцуетъ, какъ кубарь, но даже въ нашихъ снахъ
Мы полны новаго неутолимой жаждой:
Такъ Демонъ бьетъ бичемъ созвѣздья въ небесахъ.
Пусть цѣли нѣтъ ни въ чемъ, но мы—всегда у цѣли;
Проклятый жребій нашъ—твой жребій, человѣкъ—
Пока еще не всѣ надежды отлетѣли,
Въ исканьѣ отдыха лишь ускорять свой бѣгъ!
Мы—трехмачтовый бригъ, въ Икарію плывущій,
Гдѣ „Берегись!“ звучитъ на мачтѣ, какъ призывъ,
Гдѣ голосъ слышится, къ безумію зовущій:
„О слава, о любовь!“ и вдругъ—навстрѣчу рифъ!..
Невольно вскрикнемъ мы тогда: о, ковы Ада!
Здѣсь каждый островокъ, гдѣ бродитъ часовой,
Судьбой обѣщанный, блаженный Эльдорадо,
Въ рифъ превращается, чуть свѣтъ блеснетъ дневной.
Въ желѣзо заковать и высадить на берегъ,
Иль бросить въ океанъ тебя, гуляка нашъ,
Любителя химеръ, искателя Америкъ,
Что горечь пропасти усилилъ сквозь миражъ!
Задравъ задорный носъ, мечтающій бродяга
Вкругъ видитъ райскіе, блестящіе лучи,
И часто Капуей зоветъ его отвага
Шалашъ, что озаренъ мерцаніемъ свѣчи.
