На ложѣ брошенъ трупъ, безстыдно и небрежно
Раскрывъ сокровища таинственныхъ красотъ:
Природы пышный даръ, чья прелесть неизбѣжно,
Какъ роковой законъ, къ погибели влечетъ.
Какъ память прошлаго, ей ногу облекаетъ
Расшитый золотомъ, чуть розовый чулокъ,
И въ сумракъ комнаты подвязка устремляетъ
Алмазный, острый взоръ, какъ вспыхнувшій зрачекъ.
Все говоритъ: и трупъ, безстыдно-одиноко
На ложѣ брошенный, затопленный въ крови,
Портрета мрачнаго предательское око—
О черномъ призракѣ чудовищной любви,
О дикой оргіи, когда при взрывахъ смѣха
Огонь лобзанія воспламеняетъ адъ,
И имъ въ отвѣтъ звучитъ сочувственное эхо
Тѣхъ падшихъ ангеловъ, что въ складкахъ шторъ кружатъ.
Какъ тонки линіи плеча, гдѣ дерзновенно
Отпечатлѣли слѣдъ кровавыя струи!
Какъ въ чуткой таліи красивъ изгибъ мгновенно
Развившихся колецъ встревоженной змѣи!
Какъ молода она!.. Душой опустошенной
Вся—скуки тягостнымъ объятьямъ предана,
Порывамъ похоти и страсти изступленной
Быть можетъ отдалась, безумствуя, она?
Иль нечестивецъ тотъ, въ любви всегда упорной
Не истощивъ до дна ненасытимый пылъ,
Ея холодный трупъ, недвижный и покорный
Страстей безмѣрностью безстыдно осквернилъ?
