Филипповичъ (и здѣсь и въ Антапологіи нужно читать: Трофимовичъ) является, какъ профессоръ богословія, уже подъ 1631 г. [1]). Съ другой стороны, возможно, что въ программу преподаванія было включено и богословіе — догматическое ли или какъ совокупность знаній по всѣмъ предметамъ богословскаго вѣдѣнія: за это говоритъ Евхаристиріонъ, панегирикъ, поднесенный Могилѣ въ Пасху 1632 г. „одъ Спудеовъ Гимназіумъ Его Милости зъ Школы (класса) Реторіки“. Произведеніе это, имѣющее значеніе и историческое, какъ показывающее и своей формой и содержаніемъ, какъ близко подошла лаврская школа къ латино-польской риторикѣ и поэтикѣ, относительно богословія выражается, что Петръ Могила „укопалъ колюмну“ его на берегахъ Днѣпра и что теперь, дастъ Богъ, Русь „чужихъ Кривіологовъ понехавши“, станетъ слушать своихъ „Ѳеоліоговъ“ и „славить Христа съ Дамаскиномъ, Духа зъ Отцомъ хвалить и зъ предвѣчнымъ Сыномъ“ [2]).
Читалось ли здѣсь православное богословіе или нѣтъ, внѣшнее сходство лаврской школы съ іезуитскими коллегіями обусловило и быстрый успѣхъ ея [3]), и постигшую ее опасность, едва не разрѣшившуюся ужасной катастрофой. Едва только учителя начали лекціи въ стѣнахъ лавры, какъ противъ нихъ было воздвигнуто гоненіе. Въ народѣ распространились подозрѣнія относительно чистоты ихъ религіозныхъ убѣжденій, ихъ называли уніатами, неправославными. Возбужденіе народа было такъ сильно, что учителя, въ ожиданіи, что ими начнутъ „начинять желудки днѣпровскихъ осетровъ“, приготовились къ смерти исповѣдію. Но, къ счастію, тѣ громы, которые обрушились на нихъ и которыхъ „нельзя даже описать” (język atramentowy anatomizować nie może), прекратились, тучи ложныхъ мнѣній разсѣялись. Обыватели Кіева и повѣтовъ, убѣдившись въ православіи лаврскихъ преподавателей, наполнили ихъ школу своими дѣтьми обильнѣе, чѣмъ когда-либо прежде [4]).
- ↑ Тр. Кіев. дух. акад., 1895, III. 596.
- ↑ Голубевъ, Ист. Кіев. акад., прил., 58 (здѣсь перепечатанъ полный текстъ «Евхаристиріона албо, Вдячности»). Панегирикъ этотъ состоитъ, кромѣ обычнаго стихотворенія на гербъ Могилъ и вступительной рѣчи Софронія Почаскаго, который громко называетъ себя: «Гѵмнастесъ Кіновита Монастыра Печерского Реторики профессоръ», изъ двухъ частей — «Геликона» и «Парнаса», двухъ «садовъ умѣстности». Въ первой части приносятъ «вдячность» Могилѣ самъ Геликонъ, какъ источникъ науки, семь свободныхъ искусствъ, эти «корни умѣетности», и богословіе — «корень и верхъ всѣхъ наукъ и умѣстностей». Во второй части Могилу благодарятъ девять «лѣтораслей наукъ» — девять музъ и «лѣторосль, цвѣтъ и оздоба всѣхъ наукъ и умѣетностей» — самъ Аполлонъ. Хотя подъ стихотвореніями подписались 22 студента, но, вѣроятно, все оно — плодъ наитія Мельпомены на Софронія Почасскаго... Имя послѣдняго встрѣчается впервые въ «Вѣршахъ» Саковича.
- ↑ Въ первый же годъ въ ней собралось болѣе ста студентовъ (Голубевъ, Ист. Kieв. акад., прилож., 77).
- ↑ «Exegesis, to jest: dane sprawy o szkołach Kiowskich i Winickich u ktorych uczą zakonnicy Religiey Graeckiey. przez wielebnego Oyca Sylwestra Kossowa, Electa Episkopa Mścislawekiego, Mohilowskiego, Orszanskiego, przed rokiem teraznieyszym w tychże szkołach Professora, napisane... 1635. (Голубевъ, Ист. Кіев. акад., прил , стр. 80). Такъ какъ Exege-
