— Да полно тебѣ заходить окольными дорогами, сказалъ священникъ. Я по первому слову понялъ тебя и напередъ говорю: радъ стараться. Погоди, позволь мнѣ говорить: ты противъ воли семьи хочешь обвѣнчаться съ любимою особой. Такъ ли?
— Такъ, сказалъ ротмистръ: повѣнчай, и я не пожалѣю для тебя тысячи рублей.
(Въ тѣ времена это были большія деньги).
Въ условленный вечеръ ротмистръ подъѣхалъ къ крыльцу священника, и за нимъ изъ саней появились бутылки съ разнымъ виномъ и шампанскимъ. „Шафера еще черезъ часъ привезутъ невѣсту, сказалъ онъ, а потому выпьемъ на радости и главное для храбрости“.
— Выпьемъ, сказалъ священникъ и обратясь къ женѣ прибавилъ: давай стаканы и ступай къ себѣ.
Замѣтивъ болѣе чѣмъ веселое расположеніе духа священника, ротмистръ сказалъ: „ступай отворяй церковь и жди, да смотри, чтобы не было излишняго освѣщенія. Невѣста не желаетъ, чтобы ее разсматривали и признавали. Когда выпросимъ прощенья, тогда просимъ милости къ намъ, а теперь ступай. Черезъ полчаса будетъ невѣста со свидѣтелями продолжалъ онъ, взглянувъ на часы. А вмѣстѣ съ ними явлюсь и я“.
Пока священникъ отпиралъ церковь и готовился, ротмистръ передалъ молодой попадьѣ небольшой узелокъ, и черезъ полчаса она вышла изъ спальни въ локонахъ, нависшихъ на лицо, подъ густою вуалью.
Когда обрядъ былъ совершенъ, шаферъ увезъ молодую, а ротмистръ остался со священникомъ и свидѣтелями для формальной и обстоятельной записки метрики. Какъ ни настаивалъ священникъ на томъ, что книгу можно взять на домъ, такъ какъ здѣсь въ холодной церкви нѣтъ и чернилъ, ротмистръ былъ неумолимъ, и по его желанію одинъ изъ свидѣтелей сбѣгалъ за чернильницей въ домъ священника.
— Ну спасибо, батька, сказалъ ротмистръ, передавая другу толстую пачку ассигнацій. Свидѣтели уѣдутъ, а мы съ тобою пойдемъ выпить на радости.
— Ну, матушка попадья, сказалъ священникъ, входя къ
