На другой день заявившій себя пензенскимъ гимназистомъ Жуковъ былъ отправленъ по этапу на мѣсто жительства.
Между тѣмъ государь Николай Павловичъ прибылъ къ назначенному дню въ Елизаветградъ и остановился въ домѣ, занимаемомъ въ обычное время корпуснымъ командиромъ, а во время пребыванія государя носившемъ названіе дворца. Успѣвши познакомиться съ благодушнымъ и талантливымъ капельмейстромъ Пейрекомъ, я передалъ ему мою кантату, которая была напечатана въ корпусной типографіи и разучена кантонистскимъ хоромъ, но кажется не удостоилась быть выслушанной государемъ. За давностью времени помню только первый куплетъ:
Поднялася пыль степная,
Солнышко взошло,
Всюду сбруя боевая
Блещетъ какъ стекло.
Въ числѣ прочихъ ученій не забывались и пѣшіе по конному, производящіеся въ видахъ обученія офицеровъ и унтеръ-офицеровъ, причемъ взводы замѣнялись тремя рядами пѣшихъ людей, отчего и самыя ученія назывались трехрядными. Но чѣмъ менѣе были представляемыя части, тѣмъ яснѣе становились ошибки отдѣльныхъ командировъ. Если я твердо зналъ предстоящіе повороты въ конномъ строю, то объ эскадронномъ, дивизіонномъ и полковомъ ученіяхъ не имѣлъ еще ни малѣйшаго понятія. Назначено было пѣшее по конному, и я всталъ на унтеръ-офицерское мѣсто, надѣясь на суфлерство моего Лисицкаго. Оказалось, что офицеръ передъ первымъ взводомъ заболѣлъ. Мелкій дождикъ
