что-нибудь да значатъ же слова Ѳеодора (т. е. его похвала). Бъ особенности въ такихъ вопросахъ, какъ опредѣленіе знанія, нужно всячески выказывать желаніе отдать себѣ отчетъ."
— Что до желанія, Сократъ, за этимъ дѣло не станетъ.
"Ну, вотъ. Ты вѣдь началъ прекрасно. Стоитъ только постараться повторить то же, что у тебя вышло въ отвѣтѣ о потенціальныхъ показателяхъ длины. Какъ тамъ ты многое собралъ въ одно, такъ и теперь скажи о всѣхъ знаніяхъ что-нибудь одно."
— Да будетъ тебѣ извѣстно, что я, слыша о всякихъ вопросахъ, ходящихъ подъ твоимъ именемъ, часто уже принимался за подобныя изслѣдованія. Но ни самъ не могъ удовлетворить себя, ни отъ другого никого не слышу, чтобы разсуждалъ такъ, какъ ты этого требуешь. А въ то же время всѣ эти вопросы неотвязчиво преслѣдуютъ меня, и я не могу не интересоваться ими.
"Родильныя у тебя потуги, другъ Ѳеэтитъ, — беремененъ ты."
— Это мнѣ невѣдомо, Сократъ; а какъ я себя чувствую, — я тебѣ сказалъ.
"Смѣшной ты; развѣ ты не слыхалъ, что я сынъ весьма хорошей и весьма почтенной повивальной бабки Фенареты?"
— Слышалъ.
"А что я избралъ себѣ то же самое занятіе, — слыхалъ?"
— Нѣтъ.
"Такъ ты это прими къ свѣдѣнію. Только не проговорись предъ другими. Объ этомъ моемъ искусствѣ, любезный, никому неизвѣстно, и псѣ, по невѣдѣнію, не это говорятъ обо мнѣ, а то, что я самый странный человѣкъ и привожу людей въ недоумѣніе. И это ты слыхалъ?"
— Да.
"А сказать тебѣ причину?"
— Пожалуйста.
"Ты взгляни на положеніе повивальныхъ бабокъ, и тогда поймешь, что я хочу сказать. Тебѣ извѣстно, что въ повивальному ремеслу допускаются не тѣ, которыя сами еще за-
что-нибудь да значат же слова Феодора (т. е. его похвала). Б особенности в таких вопросах, как определение знания, нужно всячески выказывать желание отдать себе отчет."
— Что до желания, Сократ, за этим дело не станет.
"Ну, вот. Ты ведь начал прекрасно. Стоит только постараться повторить то же, что у тебя вышло в ответе о потенциальных показателях длины. Как там ты многое собрал в одно, так и теперь скажи о всех знаниях что-нибудь одно."
— Да будет тебе известно, что я, слыша о всяких вопросах, ходящих под твоим именем, часто уже принимался за подобные исследования. Но ни сам не мог удовлетворить себя, ни от другого никого не слышу, чтобы рассуждал так, как ты этого требуешь. А в то же время все эти вопросы неотвязчиво преследуют меня, и я не могу не интересоваться ими.
"Родильные у тебя потуги, друг Феэтит, — беременен ты."
— Это мне неведомо, Сократ; а как я себя чувствую, — я тебе сказал.
"Смешной ты; разве ты не слыхал, что я сын весьма хорошей и весьма почтенной повивальной бабки Фенареты?"
— Слышал.
"А что я избрал себе то же самое занятие, — слыхал?"
— Нет.
"Так ты это прими к сведению. Только не проговорись пред другими. Об этом моем искусстве, любезный, никому неизвестно, и псе, по неведению, не это говорят обо мне, а то, что я самый странный человек и привожу людей в недоумение. И это ты слыхал?"
— Да.
"А сказать тебе причину?"
— Пожалуйста.
"Ты взгляни на положение повивальных бабок, и тогда поймешь, что я хочу сказать. Тебе известно, что в повивальному ремеслу допускаются не те, которые сами еще за-
