А! вотъ подъ аркою старинною въ тѣни
Домишко, слѣпленный изъ тростника и глины!
Прощайте! Ну, мой конь! вотъ берегъ! берегъ! въ путь!
Вѣдь въ этой хижинѣ живетъ какой нибудь
Потомокъ Ромула, Помпея иль Нерона!
Стучусь. «Э-ге! кто тамъ? Signor padron! padrona!..»
О Римъ, о чудный край! все кажется здѣсь сномъ!
Передо мной стоитъ, съ широкими косами,
Хозяйка стройная, съ блестящими очами,
Со смугло-палевымъ классическимъ лицомъ
И южной граціей движеній и улыбокъ....
А какъ роскошный станъ изваянъ! — какъ онъ гибокъ!...
Я съ жадностью слѣдилъ, какъ ставила она
Передо мною сыръ съ фіаскою вина....
«Вы замужемъ?» — «Мой мужъ уѣхалъ въ городъ.» — «Долго
Пробудетъ?» — «Дня два, три....» Тутъ говорилъ я ей
О мнимой святости супружескаго долга,
Что вообще любить не надобно мужей,
А сердцу выборъ дать. Она сперва молчала,
Иль съ миной набожной серьёзно отвѣчала:
«Такъ Богъ велитъ». Потомъ, вдругъ пальчикъ свой прижавъ
Къ устамъ и глазками на уголъ указавъ,
Шепнула: «Завтра». Я взглянулъ на уголь темной,
