неловкость, чѣмъ остаться весь вечеръ и видѣть Кити, которая изрѣдка взглядывала на него и избѣгала его взгляда. Онъ хотѣлъ встать, но княгиня, замѣтивъ, что онъ молчитъ, обратилась къ нему:
— Вы надолго пріѣхали въ Москву? Вѣдь вы, кажется, мировымъ земствомъ занимаетесь и вамъ нельзя надолго.
— Нѣтъ, княгиня, я не занимаюсь болѣе земствомъ, — сказалъ онъ. — Я пріѣхалъ на нѣсколько дней.
„Что-то съ нимъ особенное, — подумала графиня Нордстонъ, вглядываясь въ его строгое, серьезное лицо, — что-то онъ не втягивается въ свои разсужденія. Но я ужъ выведу его. Ужасно люблю сдѣлать его дуракомъ передъ Кити, и сдѣлаю“.
— Константинъ Дмитричъ, — сказала она ему, — растолкуйте мнѣ пожалуйста, что такое значитъ, — вы все это знаете, — у насъ въ калужской деревнѣ всѣ мужики и всѣ бабы все пропили, что у нихъ было, и теперь ничего намъ не платятъ. Что это значитъ? Вы такъ хвалите всегда мужиковъ.
Въ это время еще дама вошла въ комнату, и Левинъ всталъ.
— Извините меня, графиня, но я, право, ничего этого не знаю и ничего не могу вамъ сказать, — сказалъ онъ и оглянулся на входившаго вслѣдъ за дамой военнаго.
„Это долженъ быть Вронскій“, подумалъ Левинъ и, чтобъ убѣдиться въ этомъ, взглянулъ на Кити. Она уже успѣла взглянуть на Вронскаго и оглянулась на Левина. И по одному этому взгляду невольно просіявшихъ глазъ ея, Левинъ понялъ, что она любила этого человѣка, понялъ такъ же вѣрно, какъ если бы она сказала ему это словами. Но что же это за человѣкъ?
Теперь — хорошо ли это, дурно ли — Левинъ не могъ не
