для того, чтобы имѣть душевное спокойствіе, надо было рѣшить то дѣло, для котораго онъ пріѣхалъ въ Москву. Отъ брата Левинъ поѣхалъ въ присутствіе Облонскаго, и, узнавъ о Щербацкихъ, поѣхалъ туда, гдѣ ему сказали, что онъ можетъ застать Кити.
Въ 4 часа, чувствуя свое бьющееся сердце, Левинъ слѣзъ съ извощика у Зоологическаго сада, и пошелъ дорожкой къ горамъ и катку, навѣрное зная, что найдетъ ее тамъ, потому-что видѣлъ карету Щербацкихъ у подъѣзда.
Былъ ясный морозный день. У подъѣзда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народъ, блестя на яркомъ солнцѣ шляпами, кишѣлъ у входа и по расчищеннымъ дорожкамъ, между русскими домиками съ рѣзными князьками; старыя кудрявыя березы сада, обвисшія всѣми вѣтвями отъ снѣга, казалось были разубраны въ новыя торжественныя ризы.
Онъ шелъ по дорожкѣ къ катку и говорилъ себѣ: «Надо не волноваться, надо успокоиться. О чемъ ты? Чего ты? Молчи, глупое», обращался онъ къ своему сердцу. И чѣмъ больше онъ старался себя успокоить, тѣмъ все хуже захватывало ему дыханіе. Знакомый встрѣтился и окликнулъ его, но Левинъ даже не узналъ, кто это былъ. Онъ подошелъ къ горамъ, на которыхъ гремѣли цѣпи спускаемыхъ и поднимаемыхъ салазокъ, грохотали катившіяся салазки и звучали веселые голоса. Онъ прошелъ еще нѣсколько шаговъ, и предъ нимъ открылся катокъ, и тотчасъ же, среди всѣхъ катавшихся, онъ узналъ ее.
Онъ узналъ, что она тутъ, по радости и страху, охватившимъ его сердце. Она стояла, разговаривая съ дамой,
