точнѣе понять, въ какомъ смыслѣ принималъ философъ конечное свое существо. Вѣдь неясность этого и нѣкоторыхъ другихъ мѣстъ разсматриваемаго діалога зависитъ главнымъ образомъ отъ того, что слово единство въ немъ, по различной связи мнѣній, надобно принимать въ различномъ смыслѣ, поколику оно по мѣстамъ имѣетъ значеніе то болѣе обширное, то болѣе тѣсное. И такъ, постараемся показать, что̀ такое у Платона называется τὸ ἓν ὄν, и въ какихъ употребляется имъ смыслахъ. Во первыхъ, τὸ ἕν, очевидно, объемлетъ всю сферу разумѣваемой сущности, и притомъ такъ, что она представляется конечною, слѣдовательно для мышленія ума доступною. Такое одно есть представленіе Зеноново, или чисто элейское, полагавшее предѣлы конечной сущности: это — обширнѣйшая родовая идея, или всеобщая, мыслимая умомъ, сила и природа существа конечнаго. Но отъ этого перваго значенія τοῦ ὄντος ἑνός надобно строго отличать второе, которымъ означаются отдѣльныя формы всеобщаго существа конечнаго, т. е. идеи, какъ виды и части того родоваго существа. Предполагается, что высочайшее существо, сдѣлавшись конечнымъ, отъ того самаго восприняло необъятное разнообразіе формъ и частей, такъ какъ во взаимномъ сочетаніи τοῦ ἑνὸς и τοῦ ὄντος заключается источникъ и начало множества и различія ихъ. Къ этимъ значеніямъ τοῦ ἑνός присоединяется еще третье употребленіе его, въ которомъ оба первыя значенія соединяются между собою, такъ что полагаемое объ отдѣльныхъ идеяхъ относится и ко всеобщему конечному существу, и наоборотъ. Но и эти значенія слова τὸ ἕν не удовлетворятъ еще тѣхъ, которые разсужденія Парменида хотятъ довести до совершенной ясности; потому что одно конечное можетъ быть понимаемо двоякимъ образомъ: дѣйствительно существующее или бытное разсматривается либо само въ себѣ, независимо отъ внѣшняго, либо сравнительно съ внѣшнимъ. Въ томъ и другомъ случаѣ естественно возникаютъ въ немъ разныя свойства.
Внѣшнее, поставляемое здѣсь въ отношеніе къ одному,
точнее понять, в каком смысле принимал философ конечное свое существо. Ведь неясность этого и некоторых других мест рассматриваемого диалога зависит главным образом от того, что слово единство в нём, по различной связи мнений, надобно принимать в различном смысле, поколику оно по местам имеет значение то более обширное, то более тесное. Итак, постараемся показать, что̀ такое у Платона называется τὸ ἓν ὄν, и в каких употребляется им смыслах. Во-первых, τὸ ἕν, очевидно, объемлет всю сферу разумеваемой сущности, и притом так, что она представляется конечною, следовательно для мышления ума доступною. Такое одно есть представление Зеноново, или чисто элейское, полагавшее пределы конечной сущности: это — обширнейшая родовая идея, или всеобщая, мыслимая умом, сила и природа существа конечного. Но от этого первого значения τοῦ ὄντος ἑνός надобно строго отличать второе, которым означаются отдельные формы всеобщего существа конечного, т. е. идеи, как виды и части того родового существа. Предполагается, что высочайшее существо, сделавшись конечным, от того самого восприняло необъятное разнообразие форм и частей, так как во взаимном сочетании τοῦ ἑνὸς и τοῦ ὄντος заключается источник и начало множества и различия их. К этим значениям τοῦ ἑνός присоединяется еще третье употребление его, в котором оба первые значения соединяются между собою, так что полагаемое об отдельных идеях относится и ко всеобщему конечному существу, и наоборот. Но и эти значения слова τὸ ἕν не удовлетворят еще тех, которые рассуждения Парменида хотят довести до совершенной ясности; потому что одно конечное может быть понимаемо двояким образом: действительно существующее или бытное рассматривается либо само в себе, независимо от внешнего, либо сравнительно с внешним. В том и другом случае естественно возникают в нём разные свойства.
Внешнее, поставляемое здесь в отношение к одному,
