Страница:Собрание сочинений Марка Твэна (1897) т.6.djvu/230

Эта страница была вычитана


 

Раздѣвшись, мы легли въ постель, а платье свое послали внизъ для просушки. Всѣ остальные промокшіе туристы сдѣлали то же самое, благодаря чему въ кухнѣ образовался настоящій хаосъ изъ различнаго платья. Послѣдствіемъ было то, что въ четверть седьмого, когда платье наше вернулось къ намъ, я получилъ совсѣмъ не тѣ кальсоны, какія послалъ для просушки; мнѣ прислали какія-то совершенно новаго образца. Это были два какихъ-то бѣлыхъ съ оборочками рукава, скрѣпленныхъ вмѣстѣ на самомъ верху узкимъ поясомъ; они не доходили мнѣ даже до колѣнъ. Они были довольно красивы, но я чувствовалъ себя въ нихъ какимъ-то раздвоеннымъ, точно во мнѣ было два человѣка. Надо быть идіотомъ, чтобы надѣть ихъ, пускаясь въ горныя экскурсіи. Рубашка, присланная мнѣ, была еще короче кальсонъ, и вдобавокъ не имѣла рукавовъ, т. е. она имѣла ихъ, но это было то, что Дарвинъ назвалъ бы «зачаточными» рукавами; вокругъ этихъ рукавовъ шла прошивка, грудь же была до смѣшного широка. Вязанная шелковая фуфайка тоже попалась мнѣ какая-то странная, устроенная черезчуръ уже мудрено: прорѣха у ворота была у ней сзади, и вдобавокъ имѣлись какіе-то карманы, вѣроятно, чтобы прятать въ нихъ спинныя лопатки; но такъ какъ скроены они были не по моимъ лопаткамъ, то я и чувствовалъ себя въ этой фуфайкѣ очень неловко. Мой короткополый сюртукъ они отдали кому-то другому, а мнѣ прислали ульстеръ, пригодный развѣ для жираффы. Мнѣ пришлось привязать себѣ воротничекъ, а не пристегнуть его, такъ какъ на этой глупѣйшей маленькой рубашкѣ, о которой я только-что говорилъ, не оказалось даже пуговицы.

Одѣвшись въ половинѣ седьмого къ обѣду, я чувствовалъ себя ужасно скверно и неловко; въ одномъ мѣстѣ мнѣ жало, въ другомъ висѣло мѣшкомъ. Однако же, и все остальное общество за table d’hôte’омъ одѣто быто не лучше меня; всѣ были одѣты въ чужое. Какой-то длинный туристъ тотчасъ же узналъ свой ульстеръ, какъ только увидѣлъ его полы, волочащіяся за мной по землѣ, но никто не призналъ моей рубашки и кальсонъ, хотя я и описалъ ихъ, насколько умѣлъ точно. Вечеромъ, ложась въ постель, я отдалъ эти принадлежности горничной, которая, вѣроятно, и нашла владѣльца, такъ какъ мои собственныя вещи оказались на слѣдующее утро лежащими на стулѣ за моею дверью.

Одинъ изъ постояльцевъ гостинницы, весьма милый англійскій священникъ, совсѣмъ не присутствовалъ въ этотъ день за table d’hôte’омъ, такъ какъ панталоны его пропали и притомъ не были замѣнены другими. Онъ говорилъ, что хотя ни чѣмъ не отличается отъ всѣхъ прочихъ людей, но не вышелъ къ обѣду, полагая, что появленіе священника безъ панталонъ привлечетъ всеобщее вниманіе.