Страница:Самоубийство (Дюркгейм 1912).djvu/477

Эта страница была вычитана


и условія, въ зависимости отъ которыхъ измѣняется вліяніе соціальной среды. Но такъ какъ, согласно нашему допущенію, слѣдующій годъ является только повтореніемъ предыдущаго и приводитъ все къ тѣмъ же комбинаціямъ, то почему-же одного предыдущаго года не было достаточно? Почему, выражаясь ходячимъ терминомъ, общество платитъ свою дань только въ послѣдовательные сроки?

Объясненіемъ этого земедленія можетъ, по нашему мнѣнію, служить тотъ способъ, которымъ время оказываетъ вліяніе на наклонность къ самоубійству. Это вспомогательный, но очень важный факторъ. Въ самомъ дѣлѣ, мы знаемъ, что наклонность эта непрерывно растетъ, начиная отъ молодыхъ лѣтъ вплоть до зрѣлаго возраста[1], и что она часто становится въ концѣ жизни въ 10 разъ сильнѣе, чѣмъ была въ ея началѣ. Это значитъ, что коллективная сила, толкающая человѣка на самоубійство, только постепенно, только мало-по-малу проникаетъ въ его существо. При прочихъ равныхъ условіяхъ человѣкъ становится тѣмъ воспріимчивѣе къ ней, чѣмъ старше его возрастъ; и это, конечно, потому, что надо пережить повторныя испытанія, чтобы почувствовать всю пустоту эгоистическаго существованія, или всю суету тщеславія и безразличныхъ претензій. Вотъ почему самоубійцы выполняютъ свое предназначеніе не иначе, какъ послѣдовательными рядами[2] поколѣній.

  1. Укажемъ, между прочимъ, что эта прогрессія установлена только для европейскихъ народовъ, гдѣ альтруистическій видъ самоубійства встрѣчается сравнительно рѣдко. Можетъ-быть, она не вѣрна относительно этого послѣдняго. Возможно, что этотъ видъ достигаетъ своего апогея скорѣе въ зрѣломъ возрастѣ, въ тотъ моментъ, когда человѣкъ всего живѣе принимаетъ участіе въ соціальной жизни. То отношеніе, которое существуетъ между этимъ видомъ самоубійства и убійствомъ и о которомъ мы будемъ говорить въ слѣдующей главѣ, подтверждаетъ эту гипотезу.
  2. Не желая вовсе поднимать метафизическаго вопроса, трактовать который мы совершенно не собираемся, мы должны замѣтить, что эта статистическая теорія не лишаетъ человѣка извѣстнаго рода свободы. Наоборотъ, она оставляетъ этотъ вопросъ открытымъ въ