— Гдѣ колъ? закричалъ онъ; — куда вы дѣли колъ?
Зденка и Петръ переглянулись.
— Трупъ! сказалъ тогда Георгій старику, — что̀ ты сдѣлалъ съ моимъ старшимъ сыномъ? Отдай мнѣ сына, трупъ!
Такъ говоря овъ становился вое блѣднѣе, и глаза его разгоралась полымемъ.
Старикъ смотрѣлъ на него недобрыхъ взглядомъ и не шевелился.
— Да гдѣ же этотъ колъ, колъ гдѣ? воскликнулъ Георгій. — Пусть на голову того кто его спряталъ обрушатся всѣ несчастья которыя насъ ждутъ.
Въ ату минуту раздался веселый смѣхъ меньшаго мальчика, и онъ выѣхалъ къ намъ верхомъ на огромномъ колу, который волочилъ за собой, крича такъ какъ кричатъ Сербы вступая въ бой съ непріятелемъ.
При этомъ появленіи Георгій вспыхнулъ весь, выхватилъ у ребенка колъ и бросился на отца. Тотъ испустилъ какой-то ревъ и кинулся бѣжать по направленію къ лѣсу съ такою быстротой что по его годамъ это казалось сверхъестественнымъ.
Георгій гнался за нимъ черезъ поле, и они вскорѣ исчезли у насъ изъ виду.
Солнце уже зашло когда Георгій вернулся домой, блѣдный какъ смерть, со взъерошенными волосами. Онъ сѣлъ къ огню, и мнѣ показалось что зубы у него стучали. Никто не осмѣлился его разспрашивать. Когда наступилъ часъ когда семья обыкновенно расходилась, онъ, казалось, вполнѣ овладѣлъ своею прежнею энергіей; отозвавъ меня въ сторону, онъ сказалъ мнѣ самымъ непринужденнымъ тономъ:
— Дорогой гость, я былъ на рѣкѣ, она очистилась ото льда, проѣздъ есть, и ничто не задерживаетъ тебя здѣсь болѣе. Тебѣ нѣтъ надобности прощаться съ моею семьей, прибавилъ онъ взглянувъ на Зденку. — Она тебѣ моими устами желаетъ всякаго благополучія а надѣется что и ты о насъ сохранишь доброе воспоминаніе. Завтра чѣмъ свѣтъ ты найдешь лошадь свою осѣдланною и проводника готоваго пуститься съ тобой въ путь. Прощай, вспоминай иногда своихъ хозяевъ и прости имъ если твоя жизнь у нихъ не была такою спокойною какъ бы ты желалъ.
Жесткія черты Георгія въ эту минуту казались почти дружелюбными. Онъ проводилъ меня въ мою комнату и пожалъ
