шенно стушевался. Незадолго до прибытія Кутузова было приказано выѣхать изъ арміи полковнику Толю, который исправлялъ должность генералъ-квартирмейстера 1-й арміи и которымъ были не довольны, какъ Барклай, такъ и Багратіонъ. Кутузовъ зналъ Толя еще на школьной скамьѣ и гордился тѣмъ, что еще тогда предугадалъ его военныя способности. Онъ приказалъ Толю вернуться въ армію и оставилъ его при себѣ. Теперь Толь снова распоряжался квартирмейстерскою частью въ 1-й арміи и вскорѣ занялъ первое мѣсто среди офицеровъ этой части и въ обѣихъ соединенныхъ арміяхъ. Онъ былъ неразлученъ съ Кутузовымъ, помѣщался обыкновенно въ одномъ съ нимъ домѣ и работалъ въ его присутствіи.
Кутузовъ подобно Барклаю признавалъ необходимымъ отступать вглубь страны, уклоняясь отъ рѣшительнаго сраженія, впредь до существеннаго измѣненія обстановки въ нашу пользу. Если теперь онъ рѣшался принять бой, то лишь потому, что сознавалъ необходимость сдѣлать уступку мнѣнію всей Россіи.
Онъ осмотрѣлъ позицію у Царева-Займища, нашелъ ее сильною и приказалъ ускорить постройку на ней укрѣпленій. Армія ждала боя. Но непріятель все еще былъ значительно сильнѣе и Кутузовъ призналъ необходимымъ дождаться подходившихъ покрѣпленій, а потому 18 августа приказалъ отступать. 22 армія подошла къ с. Бородину (въ 10 верстахъ отъ Можайска); здѣсь къ ней присоединились части Московскаго и Смоленскаго ополченій (до 10,000 чел.)—и здѣсь Кутузовъ, располагавшій 110,000 чел. (безъ ополченія) при 640 орудіяхъ, рѣшилъ дать бой Наполеону, который имѣлъ до 130,000 чел. при 587 орудіяхъ.
Бородинская позиція (отъ р. Москвы до с. Утицы, 7 верстъ) пересѣкалась у Бородина новою, а у Утицы старою Смоленскою дорогою; съ фронта она была отчасти прикрыта Колочею, притокомъ Москвы; весьма важное значеніе на ней имѣли: высота въ центрѣ, на которой была построена «батарея Раевскаго», и высоты у Семеновскаго, впереди котораго были устроены «Багратіоновы флеши». Позиція эта была сильна на правомъ флангѣ и отчасти въ центрѣ и крайне слаба—на лѣвомъ флангѣ, особенно важномъ въ стратегическомъ отношеніи, такъ какъ Наполеону было выгодно обойти этотъ нашъ флангъ и отбросить нашу армію на сѣверъ, отрѣзавъ отъ Москвы и отъ южныхъ губерній.
Для замедленія наступленія непріятеля, а главное для раскрытія направленія, въ которомъ наступала главная масса французскихъ войскъ, была выбрана, усилена укрѣпленіями и занята 11,000 чел. изъ 2-й арміи передовая позиція у Шевардина. 24 августа Наполеонъ направилъ для атаки этой позиціи до 35,000 чел. Хотя наши войска были подкрѣплены Багратіономъ, но и онъ, протянувъ бой до 11 часовъ ночи, долженъ былъ отступить на главную позицію. Цѣль боя была достигнута: стало ясно, что непріятель перевелъ часть своихъ войскъ на правый берегъ Колочи и что главная опасность угрожаетъ нашему центру и въ особенности лѣвому флангу. Наполеонъ считалъ необходимымъ разгромить нашу армію, чтобы заставить императора Александра просить мира. Опасаясь, чтобы наша армія снова не уклонилась отъ боя, а можетъ быть, считая лѣсъ на нашемъ лѣвомъ флангѣ неудобопроходимымъ для большихъ массъ войскъ, онъ рѣшилъ произвести фронтальную атаку нашего расположенія, для чего вести двѣ главныя атаки: одну на батарею Раевскаго—войсками вице-короля Евгенія, а другую на Багратіоновы флеши—корпусами Даву, Нея и Жюно, вести демонстративную атаку—небольшими силами на нашъ правый флангъ, и вспомогательную атаку—корпусомъ князя Понятовскаго по направленію старой Смоленской дороги. За войсками вице-короля долженъ былъ слѣдовать одинъ, а за корпусами Даву, Нея и Жюно—три кавалерійскихъ корпуса; гвардія оставлена въ общемъ резервѣ.
Между тѣмъ, на основаніи диспозиціи Кутузова отъ 24 августа и дополнительныхъ къ ней приказаній, наши арміи были расположены: 1-я правѣе, а 2-я лѣвѣе, въ слѣдующемъ порядкѣ: на крайнемъ правомъ флангѣ: 2-й, а лѣвѣе его 4-й, 6-й и 7-й пѣхотные корпуса и 27-я пѣхотная дивизія; войска эти составляли «коръ-де-баталь» и были построены въ двѣ линіи; частями коръ-де-баталіи командовали: правымъ флангомъ, за Колочею, до Горокъ (2-мъ и 4-мъ корпусами) Милорадовичъ, цен-
шенно стушевался. Незадолго до прибытия Кутузова было приказано выехать из армии полковнику Толю, который исправлял должность генерал-квартирмейстера 1-й армии и которым были недовольны, как Барклай, так и Багратион. Кутузов знал Толя ещё на школьной скамье и гордился тем, что ещё тогда предугадал его военные способности. Он приказал Толю вернуться в армию и оставил его при себе. Теперь Толь снова распоряжался квартирмейстерскою частью в 1-й армии и вскоре занял первое место среди офицеров этой части и в обеих соединённых армиях. Он был неразлучен с Кутузовым, помещался обыкновенно в одном с ним доме и работал в его присутствии.
Кутузов подобно Барклаю признавал необходимым отступать вглубь страны, уклоняясь от решительного сражения, впредь до существенного изменения обстановки в нашу пользу. Если теперь он решался принять бой, то лишь потому, что сознавал необходимость сделать уступку мнению всей России.
Он осмотрел позицию у Царёва-Займища, нашёл её сильною и приказал ускорить постройку на ней укреплений. Армия ждала боя. Но неприятель всё ещё был значительно сильнее и Кутузов признал необходимым дождаться подходивших подкреплений, а потому 18 августа приказал отступать. 22 армия подошла к с. Бородину (в 10 верстах от Можайска); здесь к ней присоединились части Московского и Смоленского ополчений (до 10,000 чел.) — и здесь Кутузов, располагавший 110,000 чел. (без ополчения) при 640 орудиях, решил дать бой Наполеону, который имел до 130,000 чел. при 587 орудиях.
Бородинская позиция (от р. Москвы до с. Утицы, 7 верст) пересекалась у Бородина новою, а у Утицы старою Смоленскою дорогою; с фронта она была отчасти прикрыта Колочою, притоком Москвы; весьма важное значение на ней имели: высота в центре, на которой была построена «батарея Раевского», и высоты у Семёновского, впереди которого были устроены «Багратионовы флеши». Позиция эта была сильна на правом фланге и отчасти в центре и крайне слаба — на левом фланге, особенно важном в стратегическом отношении, так как Наполеону было выгодно обойти этот наш фланг и отбросить нашу армию на север, отрезав от Москвы и от южных губерний.
Для замедления наступления неприятеля, а главное для раскрытия направления, в котором наступала главная масса французских войск, была выбрана, усилена укреплениями и занята 11,000 чел. из 2-й армии передовая позиция у Шевардина. 24 августа Наполеон направил для атаки этой позиции до 35,000 чел. Хотя наши войска были подкреплены Багратионом, но и он, протянув бой до 11 часов ночи, должен был отступить на главную позицию. Цель боя была достигнута: стало ясно, что неприятель перевёл часть своих войск на правый берег Колочи и что главная опасность угрожает нашему центру и в особенности левому флангу. Наполеон считал необходимым разгромить нашу армию, чтобы заставить императора Александра просить мира. Опасаясь, чтобы наша армия снова не уклонилась от боя, а может быть, считая лес на нашем левом фланге неудобопроходимым для больших масс войск, он решил произвести фронтальную атаку нашего расположения, для чего вести две главные атаки: одну на батарею Раевского — войсками вице-короля Евгения, а другую на Багратионовы флеши — корпусами Даву, Нея и Жюно, вести демонстративную атаку — небольшими силами на наш правый фланг, и вспомогательную атаку — корпусом князя Понятовского по направлению старой Смоленской дороги. За войсками вице-короля должен был следовать один, а за корпусами Даву, Нея и Жюно — три кавалерийских корпуса; гвардия оставлена в общем резерве.
Между тем, на основании диспозиции Кутузова от 24 августа и дополнительных к ней приказаний, наши армии были расположены: 1-я правее, а 2-я левее, в следующем порядке: на крайнем правом фланге: 2-й, а левее его 4-й, 6-й и 7-й пехотные корпуса и 27-я пехотная дивизия; войска эти составляли «кор-де-баталь» и были построены в две линии; частями кор-де-баталии командовали: правым флангом, за Колочою, до Горок (2-м и 4-м корпусами) Милорадович, цен-
