— «Excelsior!»
Старый командоръ, окончательно присоединившійся къ этому странному человѣку, потребовалъ, чтобъ рѣчь Фергюссона была вполнѣ напечатана въ The Procedings of the Royal Geographical Society of London (Извѣстія Королевскаго Лондонскаго Географическаго Общества).
Но кто же былъ этотъ докторъ, какому онъ посвящалъ себя предпріятію?
Отецъ молодаго Фергюссона, бравый капитанъ англійскаго флота, освоилъ своего сына еще съ дѣтства со всѣми опасностями и приключеніями своего занятія. Достойный ребенокъ, которой, повидимому, никогда не подчинялся страху, быстро обнаружилъ живой умъ, способности къ открытіямъ и замѣчательную наклонность къ ученымъ занятіямъ. Кромѣ того въ немъ замѣчалась необыкновенная ловкость побѣждать всякое затрудненіе; его ничто не смущало, даже первое знакомство с вилкою, что обыкновенно не легко дается дѣтямъ.
Вскорѣ, при чтеніи смѣлыхъ предпріятій и морских путешествій, воображеніе его воспламенилось; онъ страстно слѣдилъ за открытіями, обозначившими начало XIX столѣтія, мечталъ о славѣ Мунго-Парка, Брюса, Калье, Левальяна и даже немного, я полагаю, о славѣ Селькирка, Робинзона Крузое, котораго, повидимому, онъ не считалъ ниже. Сколько пріятных часовъ провелъ онъ съ нимъ на островѣ Жуана Фернандеца! Онъ часто одобрялъ мысли покинутаго матроса, порой разбиралъ его планы и предпріятія; онъ поступилъ бы иначе, можетъ быть лучше, и навѣрное такъ же хорошо. Но, безъ сомнѣнія, он никогда не оставилъ бы этого благодатнаго острова, гдѣ былъ счастливъ, какъ монархъ безъ подданныхъ... нѣтъ, если бы даже дѣло шло о томъ, чтобы сдѣлаться первымъ лордомъ адмиралтейства.
Предоставляю судить читателямъ, развернулись ли эти стремленія во время его отважной юности, брошенной на всѣ четыре стороны. Отецъ его, человѣкъ образованный, не преминулъ укрѣпить эти
— «Excelsior!»
Старый командор, окончательно присоединившийся к этому странному человеку, потребовал, чтоб речь Фергюссона была вполне напечатана в The Procedings of the Royal Geographical Society of London (Известия Королевского Лондонского Географического Общества).
Но кто же был этот доктор, какому он посвящал себя предприятию?
Отец молодого Фергюссона, бравый капитан английского флота, освоил своего сына еще с детства со всеми опасностями и приключениями своего занятия. Достойный ребенок, которой, по-видимому, никогда не подчинялся страху, быстро обнаружил живой ум, способности к открытиям и замечательную наклонность к ученым занятиям. Кроме того в нем замечалась необыкновенная ловкость побеждать всякое затруднение; его ничто не смущало, даже первое знакомство с вилкою, что обыкновенно не легко дается детям.
Вскоре, при чтении смелых предприятий и морских путешествий, воображение его воспламенилось; он страстно следил за открытиями, обозначившими начало XIX столетия, мечтал о славе Мунго-Парка, Брюса, Калье, Левальяна и даже немного, я полагаю, о славе Селькирка, Робинзона Крузое, которого, по-видимому, он не считал ниже. Сколько приятных часов провел он с ним на острове Жуана Фернандеца! Он часто одобрял мысли покинутого матроса, порой разбирал его планы и предприятия; он поступил бы иначе, может быть лучше, и наверное так же хорошо. Но, без сомнения, он никогда не оставил бы этого благодатного острова, где был счастлив, как монарх без подданных... нет, если бы даже дело шло о том, чтобы сделаться первым лордом адмиралтейства.
Предоставляю судить читателям, развернулись ли эти стремления во время его отважной юности, брошенной на все четыре стороны. Отец его, человек образованный, не преминул укрепить эти
