сверхъ сего думалъ Посланникъ, что онъ, яко принявшій Христіанскую вѣру, о чемъ Японцы узнали бы въ первой день нашего прихода, можетъ подать имъ поводъ къ негодованію. Дикой Французъ, увезенный нечаянно на кораблѣ нашемъ при отбытіи отъ острова Нукагивы, остался такъ же въ Камчаткѣ.
Мнѣ хотѣлось съ согласія Доктора оставить здѣсь корабельнаго нашего слѣсаря; потому что состояніе его здоровья казалось весьма ненадежнымъ. Во все время плаванія нашего былъ онъ здоровъ; но здѣсь открылось въ немъ начало чахотки, усиливавшейся болѣе отъ собственнаго его невоздержанія. Предъ отходомъ нашимъ въ Японію онъ нѣсколько поправился; однако я все опасался, что онъ невоздержаніемъ своимъ подвергнетъ себя болѣе опасности; наипаче же потому, что въ Японіи не можно будетъ имѣть надлежащаго за нимъ присмотра. По симъ причинамъ и вознамѣрился я отправить его въ Санктпетербургъ сухимъ путемъ; но онъ изъявилъ, что хочетъ лучше умереть, оставаясь со своими товарищами, нежели отправленнымъ быть сухимъ путемъ; причемъ клятвенно увѣрялъ меня, что всемѣрно будетъ воздерживаться отъ горячихъ напитковъ. Убѣжденъ бывъ симъ образомъ, рѣшился я наконецъ взять его съ собою, въ чемъ нимало не раскаивался; потому что онъ не только воздержаніемъ сохранилъ себя на обратномъ пути нашемъ, но и возвратился совершенно здоровымъ.
29Августа 29 го корабль нашъ совсѣмъ былъ готовъ къ отходу. 30 го вышли мы изъ гавани Св. Петра 30и
