полянѣ въ горѣлки и въ веревочку. Здѣсь румяная брюнетка подарила своему обожателю ленточку; а тамъ стыдливая блондинка такъ мило улыбалась другому, что заставила его нѣсколько дней сряду вздыхать и видѣть ее во снѣ. Иногда, на лодочкѣ, по озеру отваживались онѣ съ нами пускаться въ чащу камыша, гдѣ мы гонялись за гордыми лебедями.... Правду сказалъ одинъ умный человѣкъ, что мы живемъ воспоминаніями! Такъ воспоминаніе въ пустынной Альбѣ о минувшихъ радостяхъ усладило на нѣсколько минутъ мою печальную существенность.
Въ самомъ Несвижѣ все приняло какой-то чуждый видъ: люди, чѣмъ-то озабоченные, являли угрюмыя, пасмурныя лица. Гимназисты и школьники, большими партіями, подъ предводительствомъ Доминиканскихъ монаховъ, гуляли по городу съ барабаннымъ боемъ и воинственнымъ крикомъ, неся на шестахъ пестрые платки въ видѣ знаменъ. Это меня изумило. Я подошелъ къ полуобритому ихъ предводителю, и спросилъ, что̀ это значитъ?—Муштра (ученье) отвѣчалъ онъ.—Для чего?—Такъ, для пшиклада—(для примѣра). Отвѣтъ показался мнѣ подозрительнымъ; я отыскалъ Городничаго, и замѣтилъ ему, что при настоящихъ обсто-
