этого всѣ ободрились. Старые усачи припоминали преданія отцовъ своихъ, какъ подлинно Шведъ былъ разбитъ на голову подъ Полтавою, и надѣялись, что съ Наполеономъ Карловичемъ то-же можетъ случиться, ежели сами постоятъ грудью до послѣдней капли крови, и предадутся совершенно во власть начальниковъ. Уже не стали горевать о Москвѣ, говоря, что Царь де нашъ изъ каждаго городка можетъ поставить столицу, такъ-же какъ Петръ Великій изъ болота вывелъ Питеръ.—Къ вечеру, во всѣхъ полкахъ заиграла музыка духовая и роговая: вездѣ запѣли пѣсни, и воинское веселье опять разлилось по старому. Тихая погода, пріятное зарево заходящаго солнца по чистому небосклону, отголоски музыки, повторяемые эхомъ изъ лѣса, который закрывалъ передъ нами дымъ курящейся подъ пепломъ Москвы; утѣшительныя бесѣды, утѣшительная надежда на будущее, полная довѣренность къ распоряженіямъ Фельдмаршала: все это вмѣстѣ романически услаждало сердце каждаго воина. Въ продолженіе цѣлаго похода, никогда я не имѣлъ столь пріятныхъ ощущеній.
Фельдмаршалъ, сдѣлавши съ войсками поворотъ на Тульскую дорогу, вдругъ перемѣнилъ отступательное движеніе въ угрожа-
