Я — жрецъ Изиды Свѣтлокудрой;
Я былъ воспитанъ въ храмѣ Фта,
И далъ народъ мнѣ имя „Мудрый“,
За то, что жизнь моя чиста.
Уста не осквернялъ я ложью,
Корыстью не прельщался я,
И къ женской груди, съ страстной дрожью,
Не припадала грудь моя;
Давалъ я щедро подаянье
Всѣмъ, обращавшимся ко мнѣ…
Но есть въ душѣ воспоминанье,
Какъ змѣй лежащее на днѣ.
Свершалъ я путь годичный въ Ѳивы…
На палубѣ я утра ждалъ…
Чуть Нилъ влачилъ свои разливы;
Смѣялся вдалекѣ шакалъ.
И женщина, въ одеждѣ бѣлой,
Пришла на пристань, близъ кормы,
И стала, трепетно-несмѣло,
Тамъ, предъ порогомъ водной тьмы.
Я — жрец Изиды Светлокудрой;
Я был воспитан в храме Фта,
И дал народ мне имя «Мудрый»,
За то, что жизнь моя чиста.
Уста не осквернял я ложью,
Корыстью не прельщался я,
И к женской груди, с страстной дрожью,
Не припадала грудь моя;
Давал я щедро подаянье
Всем, обращавшимся ко мне…
Но есть в душе воспоминанье,
Как змей лежащее на дне.
Свершал я путь годичный в Фивы…
На палубе я утра ждал…
Чуть Нил влачил свои разливы;
Смеялся вдалеке шакал.
И женщина, в одежде белой,
Пришла на пристань, близ кормы,
И стала, трепетно-несмело,
Там, пред порогом водной тьмы.
