А днемъ орлы на медленныхъ крылахъ
Его въ степи безбрежной провожали
И клектомъ псовъ на кости созывали,
Грозя ему великою бѣдой?
— Гей, отзовись, степной орелъ сѣдой!
Отвѣть мнѣ, вѣтеръ буйный и тоскливый!
...Безмолвна степь. Одинъ ковыль сонливый
Шуршитъ, склоняясь ровной чередой...
1894
Не прохладой, не покоемъ,
А истомою и зноемъ
Ночь съ горячихъ пашенъ вѣетъ:
Хлѣбъ во мракѣ ночи зрѣетъ.
Обступаютъ осторожно
Небо тучи, и тревожно,
Точно жаръ и бредъ недуга,
Набѣгаетъ вѣтеръ съ юга.
Шелестя и торопливо
Волны вѣтра ловитъ нива,
Страстнымъ шопотомъ привѣта
Провожаетъ ихъ,— и мнится:
Ночь прощается тоскливо
Съ лаской пламеннаго лѣта,
Разметалась и томится...
Блескъ зарницъ ей точно снится,
Мракъ растетъ надъ ней кошмаромъ,
И когда всю степь пожаромъ
Красный сполохъ озаряетъ, —
Въ полѣ чей-то призракъ темный,
Величавый и огромный,
На мгновенье вырастаетъ,
Чьи-то очи ярко блещутъ,
Содрогаясь отъ усилья,
И раскинутыя крылья
За плечомъ его трепещутъ.
Какъ тотъ блескъ ее пугаетъ!
Точно въ страхѣ пробѣгаетъ
Знойный шелестъ по бурьяну...
Быть большому урагану!
